И вот то, что за одну ночь начертил этот талантливый юноша, лишь с минимальными правками МТК, было лично одобрено самим императором и поручено автору осуществить «в металле»! Бирилев его опекал и помогал по мере необходимости, но и сам он, несмотря на молодость и отсутствие опыта, быстро наладил работу. Портовые скрипели, но «любимчик Бирилева» на подтишки-подначки внимания не обращал, а дела делал. Мы быстро сошлись, и его, как человека действительно незаурядного, кают-компания приняла как своего. Вскоре был принципиально решен вопрос о том, что он, скорее всего, пойдет с нами корабельным инженером.

К сожалению, все задуманное сделать к жесткому сроку нашего ухода было просто невозможно. Из того, что не успели, главным был главный калибр, простите за тавтологию. К сожалению, башенные орудия наши остались теми же 35-калиберными пушками, хотя и подремонтированными, с новыми замками, обеспечивающими стрельбу бездымным порохом.

По их снарядной части тоже произошли изменения. Из 75 снарядов на орудие нам теперь полагалось по штату 50 штук фугасов с взрывателем мгновенного действия, и всего по 25 бронебоев с усовершенствованной трубкой Бринка. Причем вместо последних надлежало загрузить практические снаряды! Когда я впервые увидел ведомость назначенных к приему боеприпасов, подумал, что приключилась глупость или ошибка! Наверное, перепутали типы снарядов.

Однако все уверяли меня, что так все и есть. Дошел до адмирала. И только тут понял, что удивительный боекомплект – часть кем-то продуманного наперед плана нашего похода, о деталях которого до поры до времени многим знать не положено. В том числе и обитателям кают-компании.

Но по средней артиллерии изменения происходили разительные. Наши старые пушки к нам не вернулись уже никогда. Когда корабль пришел в Кронштадт, я был сражен наповал разгромом в батарее. Команда мастеровых под руководством инженера и делопроизводителя, которую привез «Ермак», всю ледовую дорогу демонтировала орудийные станки и готовила к снятию броню. Теперь же на месте старых пушек устанавливались новые шестидюймовки с длиной ствола в 45 калибров. Углы батареи были срублены и срезаны, и на их место краном предстояло водрузить четыре отдельных каземата, по конструкции аналогичных казематам крейсера «Олег». Они предварительно были целиком собраны на открытой площадке завода.

Пришлось переделывать закрытия портов двух средних орудий на каждом борту, так как втянуть внутрь новые пушки было нельзя. Между ними установили противоосколочные перегородки, снаружи защитив 35-миллиметровыми бронелистами. Но самым интересным было то, что на броненосце появились еще четыре таких орудия! В батарею они, конечно, не влезли. Места для них определили выше, на крышах новых угловых казематов. Сами они были со щитом. Броня казематов и стенок батареи была из выделанной Ижорой для крейсера «Кагул» и закалена по методу Круппа. Поэтому, хотя и была она много тоньше прежней, сопротивляемость имела ту же. Вес, что на этом был выигран, пошел на усиление артиллерии.

Этот выигрыш был тем более ощутим, если учесть, что с каждого борта были сняты по десять плит нижнего каземата. Там вместо старых сталежелезных толщиной в 12 дюймов встали по восемь крупповских, вдвое более тонких, но даже превосходящих прежние по способности противостоять снарядам. Они были из задела черноморских броненосцев, близнецов «Князя Потемкина». Из брони, прокатанной для этих же кораблей, взяли и 35-миллиметровые листы, которыми были прикрыты наши средние шестидюймовки, о чем я уже говорил, а также добронированы оконечности корабля, чтобы противостоять японским фугасам. Бронебойных снарядов среднего и главного калибров им, конечно, не выдержать.

Все старые мелкие наши пушки с корабля были свезены, и противоминный калибр был представлен лишь шестнадцатью 75-миллиметровыми пушками, причем по две были поставлены на башнях, а также четырьмя пулеметами.

Старичок наш теперь по числу стволов и калибру его главной и средней артиллерии соответствовал новейшим броненосцам! Хотя, если быть справедливым, какой старичок, если в строй-то «Наварин» вступил только восемь лет назад. Просто родился корабль в момент инженерной революции на флоте. И всего за восемь лет на нем устарело решительно все! Но не вина его в том, не вина тех, кто его проектировал и строил. Просто столь быстро шел прогресс в военном деле. И кто бы мог подумать тогда, пока мы лихорадочно готовились к японскому походу, что достраивающиеся по соседству красавцы типа «Бородина» уже через каких-то два-три года будут сами считаться безнадежно устаревшими?!

Наша внушительных размеров грот-мачта с боевым марсом была снята, а вместо нее мы получили легкие фок и грот, вполне достаточные лишь для производства сигналов и растяжки телеграфных антенн. Уменьшился состав гребных судов, были изменены шлюпбалки, нам пришлось расстаться с «фирменным» украшением – «воротами», как прозвали наши кран-балки для спуска катеров и баркасов. Теперь мы должны были принимать на спардек вместо хозяйства из десяти деревянных гребных судов и катеров всего четыре стальных катера, которые еще только строились в Германии.

По кораблю было сделано весьма много, чтобы убрать лишний вес и дерево. Но весовая экономия была с лихвой съедена усилением артиллерии, броневой наделкой на смотровую щель боевой рубки, ремонтом и надстройкой водонепроницаемых переборок, изменениями в водоотливной системе. Причем последние рабочие и мастера сошли с корабля не где-нибудь, а в Порт-Саиде, на четвертую неделю похода. А что-то из трюмного оборудования и телеграф мы загрузили на борт в Киле, ожидая входа в канал!

Известно стало, что с нами идет «Корнилов». Его я увидел у стенки завода. На крейсер, также лишившийся рангоутных мачт, готовились грузить новые шестидюймовки, причем, судя по всему, крепостные. «Нахимов», также записанный к нам, стоял в доке и чинил свою медную обшивку. Кипел аврал и на ожидающем своей очереди на докование «Азове».

С учетом задачи отправить отряд подкреплений на восток как можно скорее, высокое начальство других кораблей в него не включило. Многие надеялись, что с нами выйдет и кто-нибудь из кораблей типа «Бородино». «Император Александр III» практически был уже готов, неоднократно выходил в море для стрельб и учений, и мы наблюдали за перекраской его в боевой цвет. Но из-под шпица виднее. Там не хотели связывать с тихоходными стариками новейшие броненосцы, а их, в свою очередь, собрать в единый, мощный кулак. Но одно дело понимать академическую правильность такого рассуждения, и совсем другое – осознавать, что мы могли бы пойти в бой вместе с этим могучим кораблем…

Не успевают подготовить для нашего отряда и «Сисоя Великого», который, судя по всему, двинется в поход вместе с «бородинцами». Решение это неоднозначное, поскольку по скорости он новейшим кораблям наверняка будет уступать, что снизит общий ход отряда. Но верх берут соображения о сроках готовности к выходу, и ждать его мы точно не будем. Другое дело, что ГМШ, возможно, планирует наше соединение с этими броненосцами где-то по пути, перед театром боевых действий. Вот тогда мы представляли бы собой довольно внушительную силу. Но до нашей кают-компании ничего точного на этот счет не доходило.