в зале стала почти звенящей. Казалось никто даже не дышал и это беззвучие было ответом.

– Наагаи Шарриаш, в последний раз в своей жизни склони голову!

Эти слова вынудили Шарриаша едва заметно вздрогнуть. Собранный, как и тогда, перед боем, он до последнего не верил, что судьба не извернется в очередной раз. Медленно обернувшись, на миг пересекшись взглядом с Ошером, он медленно склонил голову.

– Нарекаю тебя, наагаи Шарриаш, нагайши Шшааса. Да будет твое правление светлым, как день и мирным, как ночь.

Под эти торжественные слова, Ошер медленно опустил корону на голову нага.

Эта тишина не была полной. В ней шорохом, едва слышным, точно порыв ветра, пронеслось всего одно, исполненное почтения, слово: нагайши.

Под взглядом правителя, присутствующие медленно опускались на колени. Эта волна покатилась из зала, к площади и улице. Только некоторые в зале остались стоять. Кшерхи не опускались на колени, слегка склонив голову. Они не подчинялись Владыке, а радовались за брата, сына…

Не сдержав улыбки, тихо отступившая за трон, Рамина довольно кивнула. Ее мальчик будет хорошим правителем. А может и оба мальчика. Взгляд Воли скользнул по Ошеру. Принц держался хорошо. И пусть учиться ему было еще многому, он был сыном своего отца и уже сделал первый шаг к тому, кем он должен быть.

Вздохнув, женщина в последний раз взглянула на них и тихо спустилась по лестнице позади трона. Здесь людей почти не было, только самые верные. По пути обменявшись короткими кивками со старым Хеннеком и несколькими нагами, негласно приставленными к нему, чтобы не добрался к плененному сыну, Воля вышла из дома.

Совсем скоро город должен был погрузиться в праздник, а у нее еще было небольшое дело, требующее внимания.

Укрыться от яркого полуденного солнечного света было сложно даже в домах. Он проникал сквозь крыши, разогревая черепицу, жаром просачиваясь в комнаты. Даже покои замка, дарившие прохладу, не спасали от света и только в доме Дейше царил приятный полумрак и безмолвие. Ту тишину, что обрушивалась на дом, когда господин замирал в своем кресле в большой комнате у балкона, не рисковал нарушить никто.

Тяжелые плетни лиан, переплетающихся стеблями и пышной листвой, перекрывали доступ свету. Только один луч, сумевший пробиться, пронзал комнату, чтобы впиться в поднятую ладонь Дейше. Задумчиво шевеля пальцами, наблюдая за сменой освещения своей ладони, наг едва заметно усмехнулся.

– Какая приятная неожиданность…

– Едва ли она действительно приятна, – донеслось из темноты, а мгновением позже к креслу напротив нага бесшумно приблизилась женщина.

Хмыкнув, Дейше опустил ладонь, переведя взгляд на свою гостью. Он предполагал, что сегодня от юного нагайши кто-то придет, но даже мечтать не мог, что этим кем-то окажется сама Воля.

– Ты предал нас, Дейше, – склонив голову набок, протянула Рамина.

Медленно приподняв бровь, наг ответил ей ироничной улыбкой.

– Прекрасная Рамина, как ты могла такое подумать…

– Ты нас предал, – уже другим, печальным и разочарованным тоном, бросила женщина, прервав его.

Хмыкнув, Дейше лишь неопределенно пожал плечами, ничего не ответив. Подоспевший служка принялся расставлять фрукты и бокалы для вина. От Дейше не укрылся быстрый взгляд, который тот бросил в сторону гости своего господина. Ему эта женщина явно не нравилась, уже хотя бы оттого, что смела так себя вести рядом с его хозяином.

– Не будем об этой досадной неприятности. Поговорим, как старые друзья. Я послушаю, а ты расскажешь о других мирах, как раньше, когда ты так доверчиво засыпала в моем доме.

Неопределенно поведя плечом, Рамина неспешно потянулась к бокалу с вином и только взяв его снова подняла взгляд к нагу. Служку, замершего за креслом Дейше, женщина точно и не замечала. Равно как и его напряженного взгляда, точно он в любое мгновение был готов вырвать ей горло, только прикажи господин.

– А может ты мне расскажешь о других мирах? – вдруг протянула она и неспешно поднялась с места, приблизившись к нагу. – Дейше, ты умен, хитер. Ты меня обставил, я в этой партии проиграла, это да. Но ты же допустил ошибку, друг мой. Ты никогда не называл Дараи Волей, а значит к моменту, когда мы оказались здесь ты уже знал, что он мертв. Интересно, как, если в этом мире не было никого из вольников с момента распри.

Спокойно, даже несколько заинтересованно слушая ее, Дейше лишь невозмутимо пожал плечами.

– Да разве я обязан помнить все имена. Оговорился, – с небрежным спокойствием ответил он, на что Рамина лишь рассмеялась.

Весело и звонко, не считая нужным сдерживаться.

– Дейше, я знаю тебя, твою змеиную суть так же хорошо, как ты меня. Ты никогда не оговариваешься. Рискуешь, стаешь на грань, но не оговариваешься.

На миг в комнате повисла тишина. Не сводя с Воли пристального взгляда вишневых глаз, Дейше не прекращал улыбаться, прежде чем медленно подняться. Змеиный хвост, с тихим шорохом чешуек, широким кольцом окружил ноги Воли, когда наг все же поднялся, взглянув на свою гостью уже сверху вниз.

– И что теперь, прекрасная Рамина. Что? Зачем ты пришла к змею? Не боишься, что змеиная суть еще сможет удивить? – вкрадчиво протянул он, краем глаза ловя какое-то движение.

Служка, стоявший за креслом, отчего-то пошатнулся, но обернуться Дейше не успел. Рамина снова подала голос, почти ласково коснувшись щеки мужчины.

– Дейше, я – Воля. А ты, кажется, забыл, что Волей не стать по родственной связи, или дружбе. Я – Воля. И меня нужно не только уважать, но и порой бояться. В каждом мире на первом месте стоит Владыка, потом наследник и на третьем месте кшерх. Мы всегда и везде, мы решаем исход войн, судьбу государств. Мы храним их покой. И неужели ты правда веришь, что ради покоя я не замараю руки грязной кровью предателей? – последние слова Рамина говорила уже без улыбки, гордо выпрямившись.

Достаточно было игр, она должна была обеспечить безопасность своему воспитаннику, этому миру. А значит пришла пора крайних мер.

Шум рухнувшего служки, равно как и его предсмертный хрип не заставили женщину даже бровью повести. Рамина не сводила спокойного взгляда с Дейше.

– Я немного прорежу ряды твоих служек и союзников. Красочно прорежу, так, чтобы оставшиеся еще сотню раз подумали, прежде чем рискнуть поднять голову, бросить косой взгляд на нагайши. О, Дейше, я знаю, что ты опасен, знаю, что исход нашей с тобой схватки непредсказуем, но… Еще я знаю, что ты можешь быть