Он верил, что сможет достойно выступить против войска Ссашиха, верил, что не уступит ему в бою, верил, что его люди не подведут. Но кроме веры у него еще оставался разум и сомнение в тысяче мелочей.

Шальная стрела, камень под ногой и даже песчинка, все это могло одним росчерком перечеркнуть и его планы, и его жизнь. И это знание не давало ему покоя и заставляло действовать. Заставляло говорить, слушать, а сейчас и врать. Горькая необходимость, но вместе с тем мужчина прекрасно понимал, что в случае победы ему придется соврать еще не раз.

Ложь во благо – не худший из всех пороков правителей, которым ему еще предстоит поддаться.

Для ребенка, выросшего на улице, живущего крохами подаяний, попасть в храм великого Зажигающего было сущим чудом. Вспоминая о том, как впервые вошел под своды Обители – в большой зал, над которым вверх тянулись тысячи ступеней, Матаан невольно улыбался.

Сейчас это воспоминание грело душу, заставляло на время забыть о мелком дожде, что не прекращался, казалось, ни на мгновение. Сколько времени прошло с момента бегства из столицы жнец не знал, но его все еще было недостаточно, чтобы он сумел полностью взять себя в руки.

Матаан знал, что он должен делать, но досада от того, что он снова ошибся жгла каленым железом. Как он мог так подвести своего благодетеля! Того, кто указал на него, кто взял его под своды своего храма, кто заговорил с ним. И только врожденная выдержка не позволяли ему полностью погрузиться в себя. Нет, пока он дышал еще не все было потеряно. Он обязан все исправить.

Сбросив капюшон плаща, Матаан осмотрелся. Далеко позади остался и Корвидиум и непроходимая чаща, в которой они бросили повозку. Лес становился все реже и через поодинокие свечи высоких деревьев уже можно было рассмотреть огни поселка.

– Гиббо давно знает этого проводника? – кашлянув, подал голос Матаан.

Не поворачивая головы к спутнику, он неотрывно смотрел на эти огоньки. Кругов синего камня в храмах разных городов было достаточно, но веры и силы жнецов было недостаточно, чтобы в этих кругах поднялась божественная тьма. Постепенно круги умирали, пока в мире не осталось только два действующих прохода. Один рухнул вместе со столичной Обителью, второй оставался открытым в Южных долинах, в крепости жнецов. Еще когда-то такой круг был в Ретсите, но после пожара о нем забыли, его покинули.

Это был единственный шанс встретиться с Зажигающим, понять, что произошло, но шаг этот был опасным. Несмотря на то, что сопротивление Южных долин было смято Аскаром Терезаа, эта местность на краю мира оставалась предельно недружелюбной для одиноких путников. Особенно, если путники шли вдали от официального тракта.

– Этот человек уже что-то делал для Гиббо. А еще он ненавидит Аскара.

Для здоровяка этого было достаточно, а вот Матаана успокоило мало. Враг Владыки вовсе не обязательно станет другом им. Но выбирать не приходилось, оставалось лишь надеяться, что Гиббо не сглупил впервые в жизни.

Поселок, что раскинулся на лесной опушке оказался куда больше, чем можно было предположить, хотя вспомнить его название Матаану так и не удалось. По освещению и фигуркам людей, что то и дело появлялись на улице, жнец понял, что сейчас рабочее время.

Спохватившись, Матаан снова набросил капюшон. Пока накрапал дождь, это не было подозрительно и пришлось очень кстати. На въезде в селение собралось с десяток, что-то бурно обсуждающих мужчин.

– Мир вам! – громко и предельно миролюбиво произнес Матаан, обгоняя спутника.

Рослый, диковатого вида исполин Морак, едва ли добавил бы дружелюбия местным.

Мгновенно обернувшись, мужчины невпопад ответили на приветствие, но за дубинки не схватились, что уже подавало надежду.

– Не подскажете, где у вас могут устроиться на отдых честные путники? – точно не замечая настороженных взглядов, жизнерадостно продолжил Матаан. – Спасу от этого дождя нет, хоть бы на один отдых у огня с медовухой погреться!

Знавший Первого жнеца уже не первый оборот, Морак удивленно покосился на него. Он и предположить не мог, что степенный и спокойный Матаан умеет говорить так. Впрочем, это сработало. Кто-то из мужиков махнул вперед, посторонившись с дороги.

– Прямо езжайте, там таверна у Дора. Здоровенная такая, не проедете мимо!

– Спасибо! – отозвался Матаан, проезжая первым.

Если даже ворон при нужде может научиться говорить по-человечески, отчего бы человеку не научиться подражать другому? Это золотое правило Матаан усвоил давно и ни разу в нем не усомнился.

«Здоровенная» таверна оказалась едва ли больше конюшни столичных таверн. Приземистая и странно растянутая, она казалось просто пятном грязи. Неопрятным и не совсем понятным.

Поморщившись от этого сравнения, Матаан не стал рваться вперед и пропустил здесь Морака. Тот неспешно поднялся по ступенькам, что тотчас заскрипели под его тяжелой поступью, к двери и потянул ее на себя.

Судя по тому, как резко затих шум голосов, что доносился из таверны, явление чернобородого исполина произвело впечатление. Медленно осмотревшись, Морак все же вошел. Нападать никто не спешил, несколько завсегдатаев вовсе медленно сползли под столы. Впрочем, последние его волновали мало.

Заметив у камина горбуна в компании человека в плаще, он направился к нему. Произведенное Мораком впечатление позволило Матаану почти незаметно войти в таверну, внимание на него обратил только Гиббо, что даже поднялся с места.

За каждым шагом жнеца горбун следил с воистину собачьей преданностью. А вот его собеседник не оборачивался. Оперевшись о спинку стула, он покачивался на его задних ножках и только, когда к столу за Мораком подошел и Матаан, поднял голову.

– Проклятье… – просто не сдержавшись, выругался жнец.

Из-под капюшона показалось женское лицо. Строгое, точно высеченное из камня, но определенно женское лицо с плотно сжатыми губами и хищными желтыми глазами.

Путешествие к крепости Умбергум обещало стать не только длительным, но и запоминающимся.

Глава 17. Переговоры закончились

– Рассвет…

Тихий, точно шелест лесной листвы, шепот покатился рядами воинов, вынудив Ошера вскинуть голову и осмотреться. Алая полоса света уже окрасила пики дальних гор, полотном расстилаясь все дальше. И если раньше, скрытый надежными стенами Корвидиума, принц встречал рассвет с интересом, сейчас он ощущал только напряжение.

– Рассвет, – совсем рядом негромко протянула Лейви.

Приподняв бровь, Ошер обернулся к подруге.

– Боишься?

Удивленно моргнув, она взглянула на друга и нахмурилась.

– Немного… – чуть помедлив все же призналась вольница, только крепче сжимая поводья.

Гнедой под ней недовольно переступил с ноги на