там, где ступали его предки, где они заключили странный и страшный договор с могущественной силой междумирья.

«Если ты меня уничтожишь – моя сила останется в тебе. Не разделенная надвое, без моего опыта, она тебя убьет, ты не сможешь ей противиться!»

И эти слова вызвали у короля лишь легкую, уже горькую усмешку и только на мгновение он все же замер, оглянувшись. В свете факелов, уже далекий осколок чистого неба казался ненастоящим, далеким. Совсем не таким, каким оно виделось Аскару в дни его юности, в дороге с кшерхами, когда все дороги были открыты. Когда он сам мог управлять своей судьбой, выбирать дорогу.

– Я уже давно и безнадежно мертв… – голосом, лишенным любых эмоций, произнес Аскар, прежде чем порывисто развернуться и продолжить путь во тьму.

Сталь односторонних клинков нагинат одинаково жадно сверкнула в руках обоих нагов. Зеркально точное движение, вынудившее противников окончательно отбросить всю постороннюю мишуру. Звуки, мысли, эмоции. Все это сейчас было абсолютно неважным. Мешающим.

Первым атаковал Ссаших, едва слышно зарычав от гнева, встретив умелую защиту. Слишком похожий на своего проклятого отца, змееныш оказался таким же опасным.

Первую атаку Шарриаш отбил, отведя клинок противника в сторону, на вторую коротко огрызнулся ответным выпадом и только третью вернул резким броском вперед.

От мощного удара стали о сталь брызнули искры, на мгновение холодные, ненавидящие взгляды пересеклись, прежде чем схватка по-настоящему началась.

Массивный, прошедший не одну сотню боев, Ссаших точно сорвался с цепи, только бы стереть с лица земли врага. Для этого он не гнушался ничем, но неизменно напаривался на отпор.

В столбе поднятой пыли, Шарриаш раз за разом отражал удары опасного клинка. И только в какое-то мгновение едва не пропустил мощный толчок змеиного хвоста, вынужденный резко отклониться назад и в сторону.

Ссаших не медлил, попытавшись достать противника добивающим тычком клинка, но наагаи ловко отбил удар, переведя его в атаку. Отступать вынужден был уже Ссаших, яростно зашипев, скаля острые клыки.

– Ты сдохнешь так же, как твой отец-бродяга!

– Только если ты сдохнешь со мной, – не сводя с врага взгляда, отчеканил Шарриш, попытавшись обойти его, заставить отступить, одновременно быстро закружив в руках нагинату.

Сверкающий клинок описал широкий круг, прежде чем резко рвануться вперед, к горлу врага, но напоролся на умелую контратаку.

Противники были стоящими. Выносливость и сила с одной стороны, молодость и ловкость с другой. С каждым мгновением схватка добавляла врагам не усталости, а ярости. И если Ссаших, становясь все более похожим на зверя, яростно шипел, Шарраш оставался таким же невозмутимым, только глаза все ярче горели на бледном лице. Горели нечеловеческой жаждой мести, жаждой увидеть кровь врага. И эта жажда добавила ему сил.

Отбив очередную атаку, наагаи вдруг бросился вперед, широким хлестким ударом располосовав грудь Ссашиха, которого спасла только скорость реакции и мгновенно вскинутая нагитана.

Попытка добить Ссашиха провалилась, тот ответил на атаку серией яростных ударов, пока вдруг резко не разорвался расстояние, не сводя взгляда с наагаи.

– Я принесу твою голову к могиле матери, – отвечая врагу прямым, полыхающим холодным пламенем, взглядом, хрипло бросил Шарриаш.

– Скорее с-с-сестренка получит твою!

Боль, подхлестнувшая Ссашиха, окончательно помутила разум. Убить, растерзать, уничтожить! Под напором мощных ударов, Шарриаш вынужден был отступить, уходя в защиту. И этот холод врага, его застывшее лицо только больше разжигали ненависть Ссашиха, что напирал, сминая защиту и… Забывал о себе.

Второй удар обжег его бок, окрашивая песок багрянцем.

– Зверье… – сквозь стиснутые зубы, прошипел Шарриаш, попытавшись достать отшатнувшегося врага добивающим ударом.

Рухнувший на песок, Ссаших был идеальной целью. Всего один удар, в который Шарриаш вложил всю ярость и боль так, что клинок со свистом рассек воздух.

Но цели не достиг.

Раненный вдруг резко отшатнулся, в лицо Шарриаша полетела горсть песка. Едва успев отвернуться, спасти глаза, наагаи отпрянул, а в следующее мгновение и вовсе едва не рухнул, когда рядом что-то ослепительно полыхнуло.

С оглушительным треском взорвавшись, в небо взвилась шутиха, у стен Шшаса взревели трубы. На миг замерший, Шарриаш не смог сдержать разъяренного рыка, заметив, что войско Ссашиха пришло в движение.

– А ты, змееныш думал, что все так просто? – булькающе рассмеявшись, хрипло бросил Ссаших, опираясь на древко нагинаты. – Если я не уйду отсюда, ты останешься со мной.

Мрачно сжав губы, Шарриаш обернулся к врагу, удобнее перехватив оружие.

– Даже если так, мое имя будут помнить, а твое сотрется. Имя убийцы, имя насильника, имя зверя. История не сохранит даже малейшего следа твоей жизни. Как жизни тысяч таких же ничтожеств. За оружие. Бешеных тварей нужно добивать наверняка.

С каждым новым словом Ссаших бледнел все больше, трясясь от ярости. Такого тона он не слышал уже давно. В последний раз так с ним говорили множество оборотов назад на пороге смерти. И сейчас смерть, что в тот день пришла к нагайше, смотрела уже на него глазами молодого наагаи.

Рука с нагинатой на миг дрогнула. Сквозь пелену животной ярости Ссаших впервые в жизни ощутил страх за собственную шкуру. Еще никогда смерть не подбиралась к нему так близко, не смотрела так неотвратимо.

Но грохот приближающихся колесниц вынудил его встрепенуться, сбросить оцепенение и увереннее перехватить оружие. Идти за грань в одиночку он не собирался.

Глава 18. Падаль к падали

Южные долины, раскинувшиеся у самого края мира, отделенные от него только скалистой громадиной гор, разделялись цепочками скал в настоящий лабиринт. Если бы не провожатая, Матаан со спутниками едва ли смогли преодолеть и трети пути.

Официальной карты Южных долин не существовало. Большая часть долин все еще оставалась не самым безопасным местом для чужаков, которые редко отсюда возвращались. Территория котов, разрезанная полосой официального тракта, что тянулся до самой крепости Умбергум – единственного масштабного строения – символа власти короля в землях котов.

Но тракт, эта единственная ровная в этой проклятой, гористой местности, дорога, жнецу и его спутникам была недоступна. Не хватало еще за несколько шагов до цели попасть в руки солдат Аскара.

И пусть проводница уверяла, что ведет их наиболее легкой дорогой, у Матаана все больше крепла уверенность, что эта желтоглазая девка издевается. Особенно сейчас, когда жнец, шумно дыша сквозь стиснутые зубы, карабкался за ней по крутому склону. Карабкался упрямо, подхлестываемый знанием того, что с этой вершины он сможет увидеть Умбергум.

– Может помочь?

От звука этого участливого женского голоса захотелось взвыть и остро пожалеть,