–Товарищ майор! – директор ударил кулаком в мягкий дерматин. – Вы не имеете права допрашивать девочку в отсутствие родителей или школьных работников! Вы слышите? Откройте немедленно, вы за это ответите!

– Все-то мной нынче недовольны! – не обращая внимание на ходящую ходуном дверь, рыкнул майор, швыряя девчонку в кресло. Оксана коротко пискнула:

– Я ничего плохого не сделала! Я его не просила, Алик мне сам эти колготки подарил! Я не знала, что он фарцует!

– Колготки? – рык клокотал у майора в груди, съежившаяся в кресле Оксана заворожено смотрела как глаза его наполняются хищной желтизной, зрачок стягивается в точку, а верхняя губа приподнимается, будто у него вдруг стали… ну очень большие зубы! – Ты его за колготки убила? А бабу за что – за юбку? За кофту? А мужика два года назад?

– Какую… бабу? Какого… мужика? – сползая по сидению кресла просипела Оксана. – Я никого не убивала! Как бы я могла… я и с Аликом в кино не пошла! И потом его не видела! Даже близко не была!

– Ах ты ж тварррррь! – оглушительный рев заставил Оксану сползти на пол, обеими руками зажимая уши. На нее вдруг дохнуло резким запахом – как у большого пса из пасти. – Сказки мне будешь рассказывать, что этот ваш Алик фарцевал и его свои прибили? Выдуриваешься, будто я вас, ведьм, не знаю? Да я сам видел как ты на парня морок клала!

Из-под верхней губы майора высунулись клыки, лицо скомкалось, и как раскладной пластиковый стаканчик принялось вытягиваться в жуткую лохматую морду… и Оксана почувствовала как сознание уплывает, не в силах справиться с открывшимся ей зрелищем.

– Эй! Ты что, ведьма, оборотней не видела? – прорычало чудовище, нависая над ней.

– Ведьм… не бывает… – простонала Оксана. Сверкнули оскаленные волчьи клыки и она попыталась заорать: не потому, что надеялась на спасение, а потому, что видеть это и не кричать было невозможно.

Когтистая лапа запечатала ей рот, заставляя давиться жесткой шерстью, вторая лапа бесцеремонно задрала юбку, Оксана отчаянно забилась, беспорядочно размахивая руками во все стороны. Ладоням стало горячо, что-то сверкнуло, в нос ударил острый запах паленой шерсти и оплавленной синтетики. Над головой у нее сдавленно выругались и ее с силой швырнули в угол. Оксана взвыла и кажется, на мгновение потеряла сознание.

Она лежала, привалившись к директорскому сейфу, и как павшего бойца ее укрывало вывалившее из угла знамя. Паркет-елочка обуглился, будто посреди директорского кабинета взорвалась шаровая молния. Чудовища нигде не было, а майор резко сорвал трубку, быстро и зло набрал номер… палец его несколько раз срывался, будто ему что-то мешало:

– Елизавета Григорьевна? – со злобной любезностью прорычал он в трубку. – Передо мной сейчас сидит… – он посмотрел на лежащую на полу Оксану, но исправляться не стал. – Та самая малолетняя ведьма, которой нет! Какая рóбленная, когда у нее хвост! Натуральный, ваш, ведьмовской хвост!

Оксана застонала. Ее позор, ее ужас, то из-за чего она всегда прислонялась к стене, когда переодевалась на физкультуру и не отрывала глаз от парты, когда на биологии рассказывали о рудиментах и показывали картинку хвостатого мальчика. Островок темного пушка на копчике и прячущийся в нем крохотный хвостик! Он… знал?

– Да, проверил! А она в меня огнем шибанула! Ах, так и надо? А то, что она трех человек убила, тоже так и надо? – от рыка майора задрожали кубки на сейфе. – А вот это уже националистический выпад, гражданочка. Оборотни – нет, не национальность, а вот всех под одну гребенку в людоеды записывать – явный национализм! Ладно… Ладно… – голос его постепенно стихал, клокочущее рычание успокаивалось. – И вы меня тоже извините, Елизавета Григорьевна. Да… Конечно, привезу… Но вы же сами понимаете… – голос его начал повышаться. – …что прикрыть убийства я не позволю! Хорошо… Хорошо… Приятно было с вами побеседовать, ваше превосходительство! – в последних словах снова прорезался рык. Он явно хотел шарахнуть трубкой, но потом сдержался и просто положил ее на рычаги. Один длинным текучим шагом преодолел расстояние до Оксаны и ухватив девушку за лямки школьного фартука, вздернул с пола.

– Поедем… – многообещающе прорычал он ей в лицо. – Разбираться!

Поедем? Они выйдут за дверь… и кто-нибудь остановит этого сумасшедшего! Директор или мама, мама же должна приехать… Мамочка!

Вместо того, чтоб шагнуть к двери, он метнулся к окну – и распахнул створку. Теплый ветерок ворвался внутрь, подбросил штору… Майор втащил Оксану на подоконник…

– Куда? Куда вы меня… Не надо! – она отчаянно вцепилась в раму. – Я разобьюсь, не надо, пожалуйста!

– А ты лети! – рыкнул майор, оскаливая в улыбке клыки… и выкинул Оксану из окна.

– А-а-а! – размахивая руками, она полетела вниз с высоты четвертого этажа…

Наверху удивленно рыкнули, хрястнула рама…

– Аа-а-а! – кирпичная стена скользила мимо как во сне, серый асфальт несся навстречу. Даже ужаса не было, его словно смахнул вьющийся вокруг ветер и ощущение запутанного, тягостного сна. – Агх! – потом был удар… и Оксана свалилась на что-то мягкое, живое, судорожно вцепилась в жесткую шерсть…

В загроможденном досками и старыми железяками закутке у школы встряхнулся громадный волк, точно мешок подбрасывая повисшую на нем девушку, одним махом взвился на крышу школьных мастерских, прогрохотал по кровле и пропал.

В мастерских трудовик оторвал глаза от окна, аккуратно закупорил стоящую перед ним бутылку и двигаясь заторможено, как сломанный механизм, отнес ее в мусорный бак.

***

Темнота дышала. В глубине ее загорелся огонек и медленно поплыл навстречу, то множась, как в бесчисленных зеркалах, то снова стягиваясь в один: слабый, трепещущий, живой… Дохнуло воском и ладаном.

– Вам назначено? – едва слышно прошелестело из мрака.

– Вам звонили… – буркнул майор.

– Следуйте за мной! – и огонек поплыл впереди.

Вовкулака дернул Оксану за руку, девушка чуть не кубарем перелетела через высокий порог. Дверь позади нее захлопнулась. Майор снова нетерпеливо потянул, и она пошла сквозь мрак, уже не пытаясь вырваться, и невольно сама цепляясь за его плечо. Тьма вокруг колыхалась, что-то невесомое коснулось ее лица, чуть не заставив Оксану завизжать. Огонек остановился перед тихо позвякивающей завесой, словно сотканной из струй.

– Хозяйка ждет вас. – прошелестело из тьмы, Оксана успела заметить как мелькнул совершенно белый, невесомый локон и яркий блестящий глаз, а потом смутная фигура истаяла, будто слившись с тьмой, и огонек тоже погас. – Поторопитесь, у вас мало времени.

Майор только рыкнул, нетерпеливо отбрасывая завесу – та застучала как градины – и они шагнули в совсем кромешную, непроницаемую тьму.

– То на горе не огни горять, то дивоньки