ищешь, женщина? Что ты ищешь? — покачал головой арх, — ты не помнишь, где его оставила?

— Конечно, помню! Оно…оно, — отмахнувшись от него, стала лихорадочно вспоминать я, — не могу вспомнить! Я могу сказать, когда был построен первый каменный дом, как звали мальчика, который потерял собаку рядом с селением Творцов, но не могу вспомнить то, что ты спрашиваешь!

— Творец способен запомнить тысячи лет прошлой жизни, но не может вспомнить, где оставила кольцо, подаренное возлюбленным? Удивительно.

— Ты знаешь, где оно, так скажи мне.

— Ты оставила его там же, где забыла и меня. Во дворце Инохолизского королевства. Надеюсь, что теперь у нас не будет проблем с перемещением?

— Нет, теперь ты можешь называть меня полноправным Творцом и покровителем всего нового в нашем мире.

Вернув свою связь с мудростью прошлых лет, я, наконец, стала чувствовать себя увереннее в своем родном мире. Враждебность, которую я ощущала ото всех, пропала. Конечно, дело было и в том, что больше никто не мог навредить мне, ведь силы вернулись в полной мере вместе с памятью. Но было еще кое-что. Чувство комфорта, которое наступает лишь тогда, когда мы приходим домой.

А также желание защитить свой дом, сделать так, чтобы никто не посмел творить несправедливость здесь. Выделение королевских семей по сравнению с тем, каким было общество до нашего исчезновения, конечно, хочется назвать прогрессом. Но только от этого прогресса счастливее никто не стал, даже сами королевские семьи. Оставлять ли все, как есть сейчас, или вернуть прошлое, будет решаться на совете Творцов. Распоряжаться жизнями огромного количества человек, казалось бы, мы не имеем права? Но мы, наделенные силами, несем ответственность не только перед ними. Помимо людей существуют животные, растения, а также не стоит забывать и сам Мир.

Поэтому я не могла вновь вернуться в замок просто так. Я оставила там много нужных мне вещей, помимо кольца: к примеру, мои краски и кисти. Но что толку быть почти всесильным Творцом, если не пользуешься своими силами, чтобы призвать нужный предмет?

После квартиры Кэвина мы сразу переместились к фонтану. Судьба уже покинула это место, но Люциан стоял здесь не один. Рядом с ним стоял мой добрый друг, Твид, держа за руку нашего сурового советника, Фелисию. Значит, Судьба решила связать жизни этих двоих как наказание? Удивительно.

— Кринцианс, — подойдя ко мне, обрадовано произнес Твид, — с того странного дня воскрешения пещеры судеб, мы с тобой не имели возможности обмолвиться и парой слов. Я слышал, что ты появлялся в селении, но, так понимаю, ты был слишком занят. Теперь, наконец, ты вернешь желаемое? Все, с чего все началось?

— Твид, прошу, прекрати звать меня этим именем. Теперь меня зовут Энни, потому что кто-то, видимо, решил, что сменить мне пол спустя четыре тысячи лет, будет смешной шуткой. И хотя у меня самой теперь путаница в голове, я надеюсь, что ты не станешь ее усугублять, — улыбнулась я ему.

— Я постараюсь, — усмехнулся он, похлопав меня по плечу, но смутился от этого жеста и в сомнении замолчал ненадолго, — а где твой верный преследователь? Нервный парнишка с завышенным самомнением?

— Ансакэл уже исполнил свою роль в этом приключении, — оторвавшись от изучения фонтана, повернулся к нам Люциан, — и потом, его общество несколько обременительно для нашей дорогой Энни.

— Ну, еще бы. Мне хватило бы и пары минут его общества, чтобы начать обходить его дом ближайшие пару сотен лет, — недовольно пробормотала Фелисия, все так же стоя в стороне.

— В тему о самомнении, — произнесла я как можно тише.

— Но чем же его общество обременительно для Кринцианса? То ест, Энни, — обратился мой друг к Люциану.

— Проклятие Эвелины преобразилось после возвращения Творцов. Так как его последствия для нас уже прошли, то не могут вредить и наследнику. Поэтому вместо того, чтобы притягивать к нему неудачи, оно старается заставить других Творцов защитить его и уберечь от каких-либо невзгод.

— Так вот что это было! — воскликнула я в удивлении, — но как вы узнали об этом? Я не смогла догадаться.

— Когда я остался в библиотеке Ансакэла, мы с ним немного побеседовали. И в ходе беседы я почувствовал нечто странное. Словно чье-то сердцебиение заволокло всю комнату. Но это принадлежало не наследнику, хоть и исходило от него. Вероятно именно то, что это был отголосок жизни близкого вам человека, не позволило определить, что это и есть преобразовавшийся отголосок проклятия.

— В ваших устах это звучит так логично и просто. Но тогда все было иначе, — немного обиженно произнесла я, ругая себя за то, что не смогла понять такую простую вещь сама, — но что делать мне сейчас? Как проводился раньше этот обряд воскрешения? Ведь ту легенду читали только вы.

— Вы нашли все необходимое? Боль, тело и сердце?

— А звучит это все так же жутко, — произнес арх, выпрыгивая из сумки, которую я поставила на землю.

Я достала из кармана первые две составляющие, после чего, сосредоточившись на воспоминании о том, как выглядит кольцо, вытянула левую руку ладонью вверх. Через некоторое время на ней уже лежало знакомое мне обручальное кольцо.

И хотя я знала, что смогу сделать это, и помнила, как делала раньше не один раз, но все равно сильно удивилась от успешности моей магии.

— Вот они, — протянув артефакты ученому, произнесла я.

— Нет, мне их давать не нужно. Вы должны положить их в руки статуям, склоняющимся над фонтаном, — покачал головой он.

Подойдя ближе к фонтану, я посмотрела на фигуры, расположившиеся над ним.

Печальная женщина, которая горестно склонила свою голову и закрыла глаза. Боль.

Парень, который стоял на одной ноге и весело смотрел в небо, осторожно сжимая одну руку в кулак, словно что-то пряча там. Тело.

Взволнованная девушка, прижимающая одну руку к груди. Сердце.

Аккуратно положив все составляющие обряда в свободные руки каменных людей, я с удивлением смотрела, как они внезапно зашевелились и сжали артефакты в руках. Вода в фонтане стала подниматься выше, взволновалась и скрыла статуи под своим бушующим потоком.

— Оу, — вымолвила я, — что дальше?

— Чувствую, что сейчас будут спецэффекты, как в фильмах ужасов, — в нетерпении прыгал вокруг меня арх.

— Подойди ближе к фонтану и будь готова к чуду, — заворожено глядя на происходящее, ответил ученый, — потому что в летописи дальше нет инструкции.

Разрываемая противоречивыми чувствами, борясь с желанием броситься скорее к фонтану, чтобы увидеть любимого, и с желанием броситься прочь отсюда в страхе, я медленно подошла к нему.

Протянув руку к воде, я провела по ней кончиками пальцев, но ничего не произошло.

И