Несмотря на то, что хотелось побыстрее отдалиться от замка, темп продвижения был невысоким — за час мы одолели меньше трех километров. Дорога была, мягко говоря, неровная, дно каньона заметно шло под уклон, и мы постепенно спускались всё глубже. Полоска неба в просвете между нависающими над нами стенами ущелья становилась всё уже, сумрак вокруг нас сгущался. Солнце при этом перевалило за зенит, так что у нас в запасе было всего несколько часов до наступления темноты.

Теоретически, мы могли бы двигаться по этому отростку каньона Наксос дальше на юго-восток. Судя по карте, он тянулся еще километров сто пятьдесят-двести, постепенно сходя на нет. Но такой путь займет не меньше недели. И в конце мы выйдем в бесплодные земли, не особо отличающиеся от местных пустошей. Ближайший анклав цивилизации на побережье — это Калиозис, но до него придётся топать вдоль моря еще километров триста. В общем, так себе затея. Всё-таки надо выбираться отсюда как можно скорее.

Но вот прошла ещё пара часов, и с каждой сотней шагов эта затея выглядела всё менее реализуемой. Запаса верёвок у нас не хватало на то, чтобы соорудить лестницу до самого верха. Поэтому нужно было искать участок, на котором были бы удобные для подъема уступы или карнизы. Но таких, как назло, пока не попадалось. К тому же и темнело гораздо быстрее, чем на поверхности. Мы, конечно, прихватили из пещер небольшой запас факелов, но толку-то. Когда стемнеет настолько, что они понадобятся, двигаться дальше точно уже будет невозможно.

— Кажется, пора подыскивать место для привала, — вторя моим опасениям, проворчал Шаль. — Ребята уже устали.

Переход и правда выходил довольно изнурительный. Под ногами — сплошные завалы поросших мхом камней вперемешку с глубокими расщелинами и заполненными водой кавернами. Вокруг полумрак, какие-то снующие мимо силуэты, странные звуки. Для человека без амальгамных линз — источник постоянной тревоги.

Не обошлось без инцидентов. То кто-то едва не наступил на бледную, как поганка, змею, к счастью, не ядовитую. То из безобидной на вид лужи вдруг выскочила чешуйчатая жаба размером с поросёнка, и едва не утянула зазевавшуюся женщину на глубину. Её удалось отогнать уколами пик, и она ретировалась обратно в лужу. Причем исчезла, будто сквозь землю провалилась, даже тепловизионные фильтры моих линз её не смогли засечь. Похоже, что лужа была выходом из подземной пещеры, полностью заполненной водой, и соединялась с другими лазами, ведущими на поверхность.

Пару раз нам попались на пути и мирные животины — грузные, неуклюжие, похожие на помесь черепахи и свиньи. Они тоже водились неподалёку с озерцами стоячей воды, а питались, похоже, наростами мха с камней. При приближении отряда они с плеском и хрюканьем прятались под воду.

В целом, ущелье, сверху выглядевшее просто гигантской расщелиной в земле, на дне которой не могло водиться ничего живое, на поверку оказалось довольно обжитым место со своей сформировавшейся экосистемой. И, судя по найденным нами разгрызенным панцирям свиночерепах, на вершине пищевой цепочки здесь находился кто-то куда покрупнее и пострашнее крыс.

Я был согласен с Шалем, что не помешало бы сделать остановку, а может, и вообще подыскать убежище для ночлега. Но, как назло, подходящего места не попадалось, и нам ничего не оставалось кроме как продвигаться дальше.

Еще через час я расслышал впереди отчетливое журчание воды. Ещё немного — и мы вышли к роднику, бьющему из восточной стены на высоте метров пяти. Вода стекала по неровному склону каскадом маленьких водопадов и текла дальше под уклон, превращаясь в извилистый ручей в полметра шириной.

Вода была чудовищно, до ломоты в зубах, холодной и с неприятным железистым привкусом, но вполне пригодной для питья, так что на неё накинулись, набирая все имеющиеся ёмкости и просто черпая ладонями, чтобы напиться и ополоснуть лицо.

Сам я особой жажды не испытывал — усиленный амальгамой организм вообще был менее требователен к обычными человеческим потребностям. Активные преобразования, которые, наоборот, требовали больше еды и энергии, пока закончились. Шло только накопление минеральных солей и кальция для «Каменных костей», но это процесс постепенный и не требовательный.

А вот «Кожа колгара» уже полностью сформировалась, и, кстати, в том числе вносила свою лепту и в сбережение влаги. Потовые железы в уплотнившемся внешнем слое исчезли, так что обезвоживание будет наступать гораздо медленнее. Заодно, кстати, я и пахнуть должен слабее, что тоже полезно — например, хищнику какому-нибудь будет сложнее меня выследить. Но это всё побочные эффекты. Главная же функция укрепленной кожи — это защита. Я и в процессе проведения аугментации уже замечал серьезные изменения. Но сейчас, на финальной стадии, кожа окончательно мутировала плюс армировалась амальгамными нитями, так что должна стать ещё крепче. Этакая естественная броня.

И вскоре мне довелось её как следует проверить.

Пока отряд задержался у ручья, мы с Региной провели небольшую разведку.

Не то чтобы я осознанно взял Жницу в напарницы, скорее она сама увязалась за мной. В компании гелотов она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Да и с Хестией они постоянно цапались. Впрочем, учитывая, что между ними произошло в Крысином замке, Потрошительница вела себя на удивление сдержанно. Да она и вообще стала гораздо спокойнее и адекватнее, и скорее всего, это было как-то связано с тем, что с ней сделал Энки. Он ведь, по сути, воскресил её после смертельных ран. И куда-то дел злобного духа мщения, сопровождающего её по пятам.

Сейчас Хестия, воспользовавшись привалом, отошла чуть в сторону, нашла укромный уголок и принялась сортировать добычу, снятую с мертвых тел. Энки расположился рядом, проявив к её занятию неожиданный интерес. Хотя, как я подозреваю, просто воспользовался возможностью переговорить с ней с глазу на глаз. Я пока не стал мешать. Но, когда выпадет шанс, надо будет обязательно выяснить, что же между ними происходит.

На участке, где мы остановились, дно ущелья сужалось метров до тридцати. Зато в верхней части его стены, наоборот, расходились так, что выглядели вполне пригодными для подъема. Особенно восточный склон — он шёл неровными, изломанными уступами, похожими на грубо вырубленные в скале ступени. Вдобавок здесь чернело множество входов в пещеры. Некоторые — достаточно крупные, чтобы туда мог пролезть человек.

Это обнадеживало. Небо к вечеру затягивало тучами, и скорее всего, не обойдётся без дождя. Надо искать укрытие. Подъем точно придётся отложить до утра.

Хотя, пожалуй, это даже к лучшему — отдохнём, соберемся с силами…

Амальгамные линзы, пестря красноватой пеленой помех, сканировали стену каньона, подсвечивая расщелины, карнизы, входы в пещеры и прорисовывая оптимальный маршрут для подъема. И как раз в начале этой извилистой дорожки мы с Региной и столкнулись. Что неудивительно — ей амальгама, видимо, просчитала тот же вариант.

— Что, попробуем? — мотнул я головой, прерывая неловкую паузу. — Там, наверху, что-то виднеется. Похоже на большой грот…