– Даже Андронова?

– И его, – ответил Крякин, бросив взгляд в зал.

– Смена стратегии произошла дня два назад?

Варваре ответили молчаливым кивком.

– Труппа еще не знает? – продолжила она.

– Пусть поволнуются, им полезно… А то шутки вздумали со мной шутить…

– Театр – не место для шуток, – согласилась Варвара. – Таисия Федоровна просила вас купить билет на матч нашей сборной?

– Не только нашей! – обрадовался Крякин. – Я подарил ей билеты на все матчи в Петербурге… Влетело в копеечку, но для великой актрисы ничего не жалко… Варвара Георгиевна, я бы хотел обсудить с вами один творческий вопрос…

– Завтра, – отрезала Варвара. – Все завтра… Отложим на завтра.

И сошла со сцены.

Ковровая дорожка прятала звуки шагов. Варвара прошла до конца зала, бочком пробралась сквозь ряд кресел с поднятыми сиденьями и села рядом с человеком, который посматривал издалека на то, что происходило на сцене. К Варваре он головы не повернул.

– Почему не скажете, что это ужасно? – спросила она.

Народный артист широко улыбнулся.

– Зачем мешать дураку явить глупость во всем блеске. Красавчик же!

– Думаю, у вас иная причина, – сказала Варвара, рассматривая сцену и все, что на ней висело.

Андронов глянул.

– О чем ты, детка?

У него было отличное, даже игривое настроение. Как у человека, уверенного в своем будущем.

– Я все знаю, – ответила она.

– С чем тебя и поздравляю.

– Неделю назад вы были в архиве родильного дома, за тысячу рублей посмотрели на выписку своей дочери. Узнали, что у нее чужая фамилия, которая вам хорошо известна. И отчество. Узнали, в какой детский дом ее отправили. Я не понимала, что вам мешало сделать это столько лет. Почему только сейчас заинтересовались. Но теперь поняла, – Варвара сделала паузу, чтобы дать шанс на признание. Андронов шанс не использовал. Она продолжила: – Простое и понятое человеческое чувство: выгода. Большая выгода. Может быть, очень большая. Заодно расплатиться за прошлое… Крепко расплатиться… Ради этого не жаль пожертвовать несколькими жизнями… Не так ли, господин Андронов?

Он молчал. Молчание было тяжелым, как гранитная плита.

– Я все знаю, – повторила Варвара, вставая. – Завтра утром у меня назначено большое интервью на телевидении, я там все расскажу. Грядет сенсация. А для вас будет все кончено… Спасти может одно: если сегодня вечером дадите признание мне. Запишем на смартфон. Выбирать вам.

Пробравшись мимо кресел, она пошла назад под горку. У зала был наклон к сцене. Чтобы зрителям на задних рядах было видно. Варвара надеялась, что наживка заброшена аккуратно. Ни в чем не передавила. Оставалось дождаться и узнать: какой призрак на нее клюнет. Ей стало страшно и весело. Как перед прыжком на тарзанке.

Выйдя из театра, Варвара окунулась в липкую духоту. Может быть, к вечеру гроза будет. Вот бы настоящий дождь пролился.

– Варвара, простите, можно вас?

Она обернулась.

Яркий платок был повязан наглухо и обмотан на шее, как носили кинодивы пятидесятых годов. Большие круглые очки закрывали пол-лица. На губах неяркая помада. Ника Терентьева пряталась изящно. Звездам телевидения иногда хочется побыть просто людьми. Чтобы вспомнить, как это: пройтись по улице – и никто не спросит автограф. Попробовать – и сразу обратно. Туда, где они так устали от славы. Без которой не могут жить и которую боятся потерять.

– Добрый день, – ответила Варвара сдержанно, пытаясь угадать: удача или случайность? Собиралась искать контакт ведущей, и вот она сама. Практическая магия. Может, Марта наколдовала?

– Я вас искала, – сказала Ника, окидывая взглядом сквозь очки девушку в джинсах и рубашке поло.

– Зачем?

– Чтобы извиниться, – ведущая скромно теребила в руках сумочку запредельной цены. – Мне крайне неудобно, что так вышло на эфире…

– Бывает, – бодро ответила Варвара. Неужели Ника доверчива, как Катя Бобчик?

– Нет, я должна объяснить… Меня очень сильно подвела Добронина. А ведь сама напросилась…

– Сказала, что нашла старинный рецепт вечной красоты, – как обычно, поторопилась Варвара. – Накануне съемки заявила, что не может быть.

В блюдцах очков отражалась улица. Скрывая эмоции ведущей. Как она думала.

– Она вам сказала?

– Иначе вы не оказались бы на собрании очень секретного «Клуба Венеры», который организовала ваша приятельница, Светлана Микова.

Ника поправила невидимую складку на платке.

– Я думала, что узнала о вас все, – сказала она. – Оказывается, все знаете вы…

– В таком случае, вам известно, что семейного рецепта у меня нет, – Варвара попыталась подсластить горькую правду улыбкой.

– К сожалению, – согласилась Ника. – Это ужасно.

– Вам-то зачем рецепт? У вас гримеры с визажистами.

Наивность девушки отметили печальным смешком.

– Вам не понять, Варвара. В вас говорит эгоизм молодости… Телевидение – жестокий мир. Там нужны молодые и красивые. А я… – Ника запнулась. – Да, я пока держусь. Но это ненадолго. Уже шепчутся по углам. Уже ползут слухи: хотят убирать старушку с дневного прайм-тайма, она уже не та… Зрительницы любят свежих, молодых, красивых… Мне нужен этот рецепт!

Последняя фраза вышла слишком громкой. Прохожая оглянулась.

– Надеетесь, что Добронина отдаст его? – спросила Варвара.

– Не верю, – ответила Ника. – Обманула, старая ведьма…

Из сказок известно, что ведьмы всегда обманывают. Пришло время им отомстить. Варвара вслух не сказала, но подумала. Немного мстительно. Ну, уж как вышло.

– Ника, к вам можно так обращаться? – спросила она.

– Конечно… У людей телевидения нет отчества.

– Ника, – повторила Варвара. – Хотите поквитаться?

– Каким образом?

– Снять сенсационное интервью. Сенсация будет такая громкая, что вас не посмеют уволить еще лет пять…

Срок Варвара назвала наудачу. Неизвестно, какой срок годности у звезд ТВ.

– Говорите, – сразу согласилась Ника.

– Три года назад Добронина в интервью сказала, что не может простить себе некий поступок…

– Отказалась от ребенка. Об этом не говорят, но это известно. Не сенсация…

– Пока предисловие, – успокоила Варвара. – Сенсация будет завтра. У вас перед камерой. Для этого надо сделать одно несложное дело.

– Какое именно? Что нужно?

– Будете завтра записывать интервью с Доброниной?