– коньюктивит вообще-то не смертелен, – ответила я, процеживая лечебный отвар в склянку и закупоривая ту, – помоги мне, Шалас.

Объяснив принцу, что я еще с малых лет безумно боюсь когда у мня перед глазами так близко что-то маячит, и ощущение ожидания той самой первой капли заставляет кусаться и царапаться, я попросила промыть мне глаза, так сказать, силой иначе я сама пока с духом соберусь уже и солнце сядет.

Принц возражать не стал, на колени голову мою уложил, пальцами веки раздвинул и давай раствор заливать по капле. То один, то второй…

Не помню, что я при этом говорила, но это что-то было явно нецензурное и благо на родном языке. Больно было в первые несколько минут и то, как мне кажется это самовнушение, нежели реальные ощущения. Принц крепко держал в захвате мою голову, рыпаться не давал, кусаться тоже. В общем помог. Делал все аккуратно, четко. Слезы мои марлей утер, всю гнойную гадость тоже. Если бы не ситуация, то я конечно бы обратила внимание на его длинные светлые волосы, упавшие мне на шею и ладони, которыми я пыталась собственно их выдрать (принц хоть и шипел, но вытерпел), на его красивые серые, словно сталь, глаза, в которые я с ненавистью убиваемой жертвы глядела во время процедуры, на его рога, за которые я тут же схватилась. В общем он все выдержал.

– спасибо, – промямлила я, разжимая ладонь и выпуская на волю несколько длинных белых волосков, – и прости…

Принц в ответ промолчал, посмотрел на меня как кот на нерадивого хозяина и вернул мне склянки.

– наполни их снова, там в котелках еще осталось немного и с марли еще отожми. Через час снова промою, только волосы завяжу при этом, хотя лучше тебе руки…

Тем временем Вэс проснулась, зевнула на всю ширину пасти, облизнулась и тут же ушмыгнула в лес словно ничего и не было. Заживает как на собаке – это точно про нее во всех смыслах.

– пошли собираться, – сказала я Бьеру, выводя того из шокового состояния, – она нас догонит, если захочет…

– а если не захочет… – голос дрогнул, сердце оказалось сильнее разума.

– тогда мы ее больше не увидим… но ведь это к лучшему?

– к лучшему?

– ты сам ее боялся, не хотел быть рядом с оборотнем, вот ее теперь и нет. Хотя это тоже под вопросом. Она еще может вернуться.

– но…

– Бьер, – я встала прямо перед эрром, – сейчас она волк, и ты это понимаешь. Она хочет есть и размять кости. Пусть набегается и если захочет, то вернется. Домой к себе или к нам в повозку – это ей решать, не тебе. Волчица или человек, я не знаю, на сколько един их разум в волчьем обличии… Ты ее уже не найдешь, поэтому просто собирай вещи и пошли.

Вдали раздался волчий вой, подхватываемый множеством собратьев. Была ли это Вэс неизвестно.

Бьер меня возненавидел. Видимо за бесчувственность, может еще за что-то, не знаю, но сегодняшний день казался еще более разрозненным чем раньше. Глаза жутко болели, так что весь путь я ехала на Верене с почти закрытыми глазами. Промывал мне их принц с точностью до каждой минуты, все время осматривал слизистую и был явно недоволен.

– есть еще что-нибудь для глаз? Мы в лесу, неужели не сможем найти?

– ну, марь уже видимо не сможем… – подумала я, вспоминая, что именно это растение очень уж любят кикиморы и еще парочка местных лесных жителей, – календула поможет, кора ивы, белозор болотный… а так все остальное есть… Хотя белозор тоже кикиморы едят…

– абракадабка какая-то… зачем кикиморам белозор?

– а ты у них сам спроси, я то откуда знаю – едят и все.

Когда стемнело, мы наконец смогли нормально поесть гречку. Готовил Бьер и явно соли не пожалел. Все время молчит, ходит из стороны в сторону, волнуется, а поделать ни чего уже не может.

Нет ее.

* * *

– Смотри! – принц меня разбудил еще до восхода, – вернулась…

Вэс спала рядом с Бьером, уткнувшись носом ему в грудь, поджав при этом хвост, эрр же во сне немножко улыбался и, как часто это бывает, обнимал волчицу, хоть пока еще и не осознавал этого.

Будить не стали. Любовались зрелищем…

– любит она его, – шепнула я, вновь кутаясь в одеяло, – и он ее и чего надо было ссориться?

– ты считаешь их отношения нормальными? – прошептал принц, чтобы не разбудить спящих.

– а ты нет?

– оборотень и эрр по-твоему это нормально?

– а человек и эрр как-то по-другому? Меня вон вообще ведьмой считают, а в моем городе их боятся по хлеще оборотней…

– то есть ты могла бы влюбиться в эр… оборотня?

– если все оборотни такие как Вэс, не сходят с ума от луны и не вырезают в приступах безумства людей, то почему бы и нет? Не вижу проблемы…

– а в…

– к эррам так же отношусь. Проблемы не вижу.

– как у тебя все просто…

– а зачем что бы было сложно? Если любишь, то зачем такое чистое чувство превращать в проблему и мучить себя и всех остальных? К тому же если чувство взаимное…

– это ты сейчас о ком? – встрепенулся Шалас.

– о Вэс… и Бьере…

С наступлением рассвета мы с принцем устроились по удобнее, чтобы понаблюдать за пробуждением товарищей, решили даже загрызть по сухарику, дабы продлить эмоциональное удовольствие и совместить его с физическим.

Бьер проснулся моментально, как только солнечные лучи коснулись его глаз. В начале он долго не мог понять, что происходит и почему мы с принцем смотрим на него будто сейчас будет что-то очень интересное и хитренькое (судя по блеску в глазах), потом все-таки нащупал мягкую шерсть Вэс. Волчица смотрела на эрра ехидным взглядом и как мне показалось, сознание Вэс все-таки вернулось. Бьер вцепился в волчицу, уставился на нее как на сокровище, прижал к себе и замер, словно боялся что все еще спит… Волчица засопела, не сопротивлялась и прижалась к эрру еще сильнее.

Митька резко выгнул спину, зашипел, расправил кожистые крылья и встал в боевую позу по направлению к лесу. Волчица так же высвободилась из крепких объятий и тихо уставилась в туже сторону. Снежок, словно у того напрочь отсутствовало чувство самосохранения, лежал на спине и честно не мог понять, чего так все напряглись.

– Быстро собираем вещи и деру, – озвучил принц общую мысль хватая подстилки и котелок.

Собирать склянки и закреплять их было очень неудобно, все же специального пояса у меня нет, а надо бы прикупить по пути, если деревеньку найдем и вообще, если доедем до нее. Живность напряглась еще сильнее. Митька начал отходить в сторону дороги оттесняя нас туда же. Верен быстро осадил Сецеха, дабы тот не дал деру раньше нас и гневно зафырчал на дракона, словно объясняя, что мы опять во что-то влипли. И действительно, влипли.

Случайно споткнувшись, я спасла тем самым жизнь и себе и принцу, так как падала я исключительно на него, а две стрелы, что рассекли воздух и вонзились в несчастную березу, были явно предназначены для наших голов.