— Брось, милый, не преувеличивай. Скажи лучше, что бы ты сделал на моем месте теперь?

— Уж я бы придумал, что сделать! Не с деньгами, разумеется, над этим и думать нечего, а вот что бы такое сделать этим Бэйнемам?

— И что бы ты им сделал? — улыбнулась девушка.

— Пока еще не знаю. Но ведь в нашем распоряжении целых три дня. За это время обязательно что-нибудь придумаю!

И он включил мотор.

Весь следующий день обычно ленивый Лемон работал в поте лица. Он изъездил пол-Лондона в поисках нужных адресов, звонил в десятки дверей, переговорил с множеством людей. Он добросовестно изучил все оставшиеся случаи, но лишь в одном из них фигурировал бледнолицый брюнет, который на сей раз оказался посыльным цветочного магазина. В остальных же случаях (когда с ним, разумеется, вообще соглашались говорить) никого похожего не припоминали.

Домой Джек вернулся поздно вечером и за ужином отчитался Памеле о своих изысканиях, закончив полными горечи словами:

— После успеха первого дня я рассчитывал на большее. И все равно, можно считать, мы вышли на подозрительную личность. Сама подумай, в четырех случаях — а это нами точно установлено — при кончине состоятельного человека присутствует один и тот же никому не известный, совершенно посторонний тип! И во всех названных случаях находится кто-то, чрезвычайно заинтересованный в кончине данного состоятельного человека.

— Я полностью с тобой согласна.

— Идем дальше. Мы делаем вывод, что данный тип помогает пожилым состоятельным людям покинуть сей бренный мир. И на сем нить наших домыслов обрывается, ибо этот человек настолько ловок, что, совершая злодеяния — а их как минимум четыре, — он ни в одном случае не оставил ни малейших следов. Итак, мы знаем, что он есть, что он убивает людей и как он выглядит. Мы не знаем, кто он и как убивает.

— Убивает! — содрогнулась Памела.

— Да, так это называется.

— Но ведь мы не знаем наверняка, что именно он убивает. Наверняка мы знаем лишь, что он присутствует в момент смерти стариков.

— Значит, он просто приносит несчастье?

— Но сам подумай, ведь во всех случаях врачи констатируют естественную причину смерти, не было даже намека на насильственную. Не могли же ошибаться столько врачей!

— Значит, могли. Памела, я тоже не знаю, что именно делает со своими жертвами этот человек, но иначе зачем бы он приходил к ним в момент их смерти? Полюбоваться на умирающих, заранее зная, что они умрут?

Памела тяжело вздохнула.

— Ты рассуждаешь логично, и все-таки мы не знаем, каким способом он убивает свои жертвы. Может, он пользуется каким-либо ядом, вызывающим сердечный приступ?

— Ядом? Погоди, погоди… Давай еще раз припомним все, что делал этот человек, оказавшись рядом со своей жертвой.

— С каждой он разговаривал и…

— Вот-вот! И к каждой прикасался!

— Ты уверен? Я помню, миссис Мэри он подал руку, а остальным?

— Он прикоснулся к каждой из них, как же я не обратил на это внимание! Когда выдавал себя за телевизионного мастера — похлопал миссис Крэфтуорд по руке — "фамильярно", как выразилась жена ее племянника, — заверяя, что уж он-то наверняка телевизор исправит. Притворяясь рассыльным цветочного магазина, протянул руку за чаевыми. Фарфоровая старушка, как ее… ага, миссис Брокстон — подала ему руку на прощание, и тут же — инфаркт. Наверняка в этом что-то есть. Вот только не слышал я о яде, который действует на сердце через кожу. Надо будет обратиться к специалистам.

— У тебя есть знакомый токсиколог? — удивилась Памела.

— Ты имеешь дело с прессой! — гордо ответствовал Джек. — Есть у нас в газете специалист, мировой парень!

— Тебе придется рассказать ему, зачем тебе такие сведения.

— А разве я не собираю материал для сенсационного репортажа о наследствах и скоропостижной смерти завещателей?

— Всегда-то ты стараешься соединить приятное с полезным. Надеюсь, мне никогда не придется читать твой репортаж о блеске и нищете некой Памелы Джонс?

— Не думаю, — Джек привлек к себе девушку. — Цензура такого не пропустит.

На первый взгляд Питер Сарджент казался личностью неприметной и незначительной. Сухонький человечек неопределенного возраста, вечно в измятом, неопрятном костюме неопределенного грязно-серого цвета, который, казалось, вобрал в себя всю окружающую пыль, он не внушал доверия серьезным людям, вызывая в них чувство превосходства, смешанное с жалостью, какое обычно вызывают немощные старички и увядшие примадонны. Но как только Питер Сарджент начинал говорить о любимом деле, он неузнаваемо преображался. В филигранно отточенных формулировках чувствовалось прекрасное знание предмета, высочайшая компетентность и умение разобраться в тончайших нюансах проблемы.

Уже несколько лет Питер Сарджент возглавлял отдел уголовной хроники "Ивнинг стандард". Его богатейший опыт и осведомленность во всем, что связано с убийствами и другими тяжкими уголовными преступлениями, удивляли даже видавших виды инспекторов Скотленд-Ярда. Он был начинен знаниями о всех возможных и невозможных способах лишения человека жизни, мог служить экспертом по огнестрельному оружию всех марок и по всем ядам, известным человечеству. Он был специалистом по замкам, сейфам, охранной сигнализации и противоугонным установкам. Короче — он знал все о преступниках и преступлениях.

Сейчас Питер Сарджент сидел на краешке собственного письменного стола и, небрежно болтая худой ногой, добродушно посматривал на Джека Лемона.

— Так это правда, юноша? Слышал я — вы взвалили на свои неокрепшие плечи бремя защиты пожилых состоятельных леди?

— Ничего-то от вас не скроется, мистер Сарджент, — смиренно отвечал Джек. — И хотел бы защитить, да вот только ничего у меня не выходит. Да и как защитишь, если не знаешь от кого? Никто в них не стреляет, никто их не душит, не разбивает голову, а мрут одна за другой, оставляя неплохие денежки наследникам. И никаких следов на теле! Так что одно из двух: либо я все напридумывал, либо изобретен какой-то новый, необъяснимый способ отправлять людей на тот свет. Я уж думаю, не яд ли какой?

— Почему обязательно яд? Не оставляет на теле никаких следов ток высокого напряжения, если жертва находится в ванне, полной воды. Или вот еще — хитрый удар прямо в печень…