При подходе к острову к Лоренци навстречу вышло посыльное судно. Капитан предъявил рыцарю требование Качиони не входить в порт, а оставаться пока в море.

Лоренцо возмутился:

– С чего это я должен качаться на волнах, а не наслаждаться отдыхом, и что это там у вас на берегу за пальба?

Оставив флотилию в море, он шлюпкой отправился на берег. А там шло буйное веселье. Все были повально пьяны, вино лилось рекой. Кто еще мог держать оружие, палили в воздух из ружей и пистолей.

– Что здесь происходит? – вопросил удивленный мальтиец.

– У нас здесь корсарская свадьба, ибо наш вождь Ламбро решил прекратить свое холостяцкое существование и вступить в законный брак! – популярно объяснили ему.

Лоренцо хотел было сразу пойти к Качиони, но ему отсоветовали.

– Знаешь, госпитальщик, ты Ламбро сегодня не тревожь, сам понимаешь, первая брачная ночь, а то он от раздражения и прибить может! – посоветовали ему опытные корсары. – Зайди-ка лучше утром, когда предводитель будет в духе!

Негодуя на происходящее, Лоренцо кое-как дождался утра и только тогда пришел к Качиони. Старый корсар расслабленно глотал обжигающий кофе и был настроен весьма благодушно, а потому итальянскому рыцарю не стоило особого труда уговорить его выйти в море навстречу турецкой эскадре.

– И в самом деле! – покачал головой Ламбро, слыша его убеждения. – Должен же я обеспечить свою молодую жену золотишком!

Соединившись в единую флотилию, Лоренцо и Качиони направились к острову Тинос. От встреченного греческого купца узнали, что турки находятся на рейде у острова Самос, где устраняют повреждения, полученные при прошлых встречах.

– Помимо этого турки получили солидное подкрепление. К Самосу прибыли недавно еще четыре фрегата и две шебеки! – доверительно поведал шкипер.

Итак, обе флотилии соединились. К удивлению всех, Качиони добровольно подчинился мальтийцу. На самом деле старый и хитрый корсар всего лишь на время затаился, приглядываясь к конкуренту. Что и говорить, рыцарь ему не понравился с первого взгляда. В батистовом жабо с кружевами и плаще, пудрой на голове, с аристократическими манерами и безукоризненным французским Лоренцо был неприятен непритязательному Качиони, который и понятия не имел о носовом платке, сморкаясь, зажавши пальцами нос.

Совместное плавание двух флотилий продолжалось лишь несколько дней. На стоянке у острова Тинос, когда надушенный Лоренцо отдал какой-то нелепый приказ, Качиони его публично высмеял. Оскорбленный в лучших чувствах Лоренцо обозвал Качиони пиратской рожей, тот в ответ нехорошо прошелся по матушке рыцаря и всему его древнему роду, когда же госпитальер потребовал сатисфакции, Качиони попросту плюнул ему прямо в кружевное жабо и увел свои суда. Оскорбленный в лучших чувствах, госпитальер сразу же отписал кляузу Гибсу и Зборовскому.

Историк пишет: «Лоренци собрал на борту своего судна военный совет, на который прибыл и Ламбро Качиони с несколькими своими офицерами. План нападения на турецкую эскадру, предложенный Гвильельмо Лоренци, предводителем корсаров был встречен в штыки. Качиони во всеуслышание заявил, что ничьих указаний и советов он не примет, хотя бы они и исходили от самого графа Орлова-Чесменского, что это он прислан князем Потемкиным начальствовать в Архипелаге и что ответ в своих действиях он будет давать самой государыне. Военный совет тут же перерос в скандал. Лоренци и Качиони, не слушая один другого, старались криками и бранью доказать свое главенство. Выйдя на палубу, Качиони продолжал кричать, требуя возвращения своих четырех судов, включенных в состав казенной флотилии. Потом он стал предлагать столпившимся вокруг матросам переходить к нему на службу, обещая платить им намного больше, чем они получали у контр-адмирала Гибса. Опасаясь, что команды его судов соблазнятся обещаниями Качиони, Лоренци поспешно отделился от корсарской флотилии. Тем временем неприятель получил еще подкрепление: из Мраморного моря прибыло несколько небольших вооруженных судов. Теперь турки располагали в Архипелаге флотом из тридцати шести военных судов различной величины. Лоренци, получив эти сведения, вновь собрал военный совет. Командиры судов его флотилии письменно, как этого потребовал Лоренци, опасавшийся, что потом его обвинят в трусости, изложили свое категоричное мнение о безрассудности открытых военных действий против неприятельского флота после отделения корсарской флотилии.

Казенная флотилия еще некоторое время крейсировала в Архипелаге, пока не исчерпался скудный запас продовольствия, бывший на судах. Затем она вернулась в Сиракузы. В море эта флотилия так и не вышла до конца года. В донесении князю Потемкину Гиббс сообщал: «…Что принадлежит до казенной флотилии… не получив я ни с какой стороны на требования мои помощи деньгами, не нахожу себя в состоянии не только оную вооружить, но не нахожу средств содержать оную в порте».

Получив послание Лоренца о его ссоре с Качиони, Гибс всем сердцем был на стороне капитана-аристократа. Потемкину Гибс отправил новую жалобу на неуживчивого и лживого Качиони: «…Греков разоряет и нейтральным судам, делая обиды, ежевременно умножает на себя жалобы, из коих получил я вторично уже присланную при письме именем Его Величества Неаполитанского. Жалоба сия заключает в себе, чтоб майор Ламбро возвратил отнятые суда, у некоторых греков, коих послал я с ордером к нему, рассмотрев прежде комиссиею правоту их жалобы, но майор Ламбро вместо удовлетворения высек двух из них нещадно и отпустил, сказав публично, вот, сколько я повинуюсь повелениям адмирала Гибса… Старался я соблюдать всевозможную подробность во всех моих наставлениях и повелениях, кои майор Ламбро не с пренебрежением, но с ругательством принимая, давал знать о том всем, называя себя начальником, ни от кого не зависящим, выдавая приказы по многим островам архипелажским, угрожая через оные разорить до основания всех, кто без его ведома казенной флотилии сделает помощь».

Писал Гибс, что и говорить, очень убедительно, да вот беда, пока англичанин Гибс и мальтиец Лоренцо строчили кляузы, грек Качиони захватывал и захватывал все новые турецкие суда, помогая этим нашим как на Дунае, так и на Черном море. Несмотря на это, Гибс потребовал, чтобы Качиони спустил Андреевские флаги. Тот, разумеется, это проигнорировал. Гибс потребовал старого корсара прибыть к нему в Сиракузы для надрания. Качиони проигнорировал и это.

Между тем флотилию Лоренца выследили турки, а затем и настигли между островами Зея и Сира. По донесению Лоренца, против его девяти судов турки бросили три 66-пушечных корабля, пять 20-пушечных кирлангичей и несколько галер. Два дня турки гнались за судами Лоренца, все больше прижимая их к берегу. Судьба незадачливого рыцаря была уже почти предрешена, но в самый решающий момент на горизонте появился вездесущий Качиони, и турки поспешили удалиться. Узнав о донесении мальтийца, Ламбро долго смеялся, так как на самом деле никаких линейных кораблей у турок здесь не было, а преследовали они рыцаря даже меньшими силами.

В конце августа Лоренцо привел свои суда в Сиракузы, заявив, что более выходить в море он не намерен. Гибс пребывал в полном недоумении.