В марте 1197 г. 60-тысячное войско Генриха VI во главе с архиепископом Конрадом Виттельсбахом, маршалом Генрихом Кальденским и канцлером империи Конрадом Кверфуртским отправилось на восток. Поначалу германцам сопутствовал успех, им удалось захватить Сайду и Бейрут. Военные успехи германцев явно усугубляли и без того незавидное положение Византии, однако тут в исторический процесс вмешался его величество случай: 28 сентября 1197 г. в Мессине во время очередного приступа малярии Генрих VI скончался. Это избавило василевса от необходимости платить германскому императору дань, и собранные средства остались в Константинополе.

В своих интересах воспользовался ситуацией и Папа Римский, предпринявший для улучшения своего положения мощную агитационную кампанию против избрания императором брата покойного Генриха VI, Филиппа Швабского. Этим папа Иннокентий ІІІ также объективно действовал в интересах Византии, поскольку Филипп, муж дочери Исаака ІІ Ирины, в случае избрания германским императором, мог стать не просто опасным претендентом на византийский престол, но и получить в свои руки мощные рычаги для реализации своих имперских устремлений. В этом плане он мог стать и для Византии, и для папства гораздо более опасным врагом, чем даже Генрих VI. В связи с этим тот факт, что усилия Папы Римского увенчались успехом, объективно способствовал и упрочению безопасности византийского василевса. Далеко не случайно василевс Алексей ІІІ писал в 1198 г. папе Иннокентию ІІ: «Мы являемся двумя единственными мировыми силами: единая римская церковь и единая империя наследников Юстиниана; поэтому мы должны соединиться и постараться воспрепятствовать новому усилению могущества западного императора, нашего соперника».

Во многом благодаря деятельности Папы Римского Филиппу Швабскому, особенно в первые годы правления, пришлось напрочь отказаться от какой-либо активной политики на Востоке, занимаясь практически исключительно внутригерманскими делами, улаживая возобновившиеся распри и отстаивая свои интересы во вспыхнувших с новой силой феодальных усобицах.

Византия с огромным облегчением восприняла известие о смерти Генриха VI, однако ему на смену пришли другие опасные соперники – венецианцы. Да и папа, обезопасив свое положение на Западе, устремил свою энергию на реализацию политических интересов на Востоке. Дож Венецианской республики Энрико Дандоло и Папа Римский Иннокентий III осуществляли постоянное давление на Алексея ІІІ, грозя предоставить поддержку Исааку ІІ и его наследникам.

Особенно сильно в упрочении своих позиций в Византии была заинтересована Венеция. С одной стороны, положение ее купцов на византийских рынках в царствование императоров династии Ангелов чрезвычайно укрепилось. Василевсы, при попустительстве которых был окончательно уничтожен византийский военный флот (вспомним продажу из-под полы мегадукой Михаилом Стрифном имущества военно-морского ведомства империи – от парусов до гвоздей, от весел до якорей). К 1204 г. от прежних боевых сил осталось лишь «…20 сгнивших кораблей, источенных червями». В таких условиях византийские императоры просто вынуждены были пользоваться услугами флота Венеции. За предоставляемую помощь в морских перевозках венецианские купцы и судовладельцы освобождались от налогов, могли беспошлинно торговать во всех концах Византии, имели право экстерриториальности.

С другой стороны, в противовес все возрастающему богатству и влиянию венецианцев, Ангелы давали подобные привилегии Генуе и Пизе, рассчитывая уравновесить ситуацию и обратить это себе на пользу. Характеризуя правление обоих братьев-императоров из династии Ангелов, Никита Хониат писал, что «они не только притесняли и опустошали римские города, налагая на них новые небывалые подати; но, сколько представлялось возможным, обирали и латинов. Между прочим, нарушая мирные договора с Венецией, они часто налагали на венецианцев разные денежные поборы, брали с их кораблей контрибуции и ссорили их с пизанцами; так что нередко можно было видеть, как среди самого Константинополя или в открытом море граждане обеих республик схватывались между собою в отчаянной битве, попеременно побеждали или были побеждаемы, и вследствие того грабили своих соперников или подвергались их грабежу».

Проводившаяся византийскими императорами политика порождала у венецианцев, которые от нее страдали, все возраставшую ненависть к «коварным грекам». Символом и одновременно активным проводником венецианской политики по отношению к Византии стал слепой дож Венеции Энрико Дандоло, которому на момент избрания на пост в 1192 г., если верить хронисту Марино Санудо, исполнилось 85 лет. Согласно легенде, он потерял зрение по вине византийцев, которые за тридцать лет до Четвертого крестового похода подло ослепили его при помощи вогнутого зеркала, отражавшего и фокусировавшего солнечные лучи. Даже если это правда, то, в любом случае, это вряд ли было главной причиной позиции дожа по отношению к Византийской империи. Основными были конечно же сугубо экономические соображения: стремление венецианцев полностью утвердиться в качестве безраздельно господствующей силы на византийских и восточных рынках, вытеснив оттуда конкурентов в лице пизанцев и генуэзцев.

Со своей стороны Папа Римский Иннокений ІІІ был заинтересован в заключении церковной унии с перспективой полного перехода подданных византийского императора в католичество, и с ослаблением германских императоров этот проект приобретал в его глазах новые возможности для реализации. Алексей III Ангел, со своей стороны, на унию не соглашался и даже написал в одном из своих писем к папе, что светская власть истинного римского императора стоит выше духовной власти римского понтифика, что сделало отношения между византийским василевсом и Иннокением ІІІ несколько натянутыми.

Таким было положение и позиции папства, Византии, Венеции и Священной Римской империи на момент начала подготовки Четвертого крестового похода. Его вдохновенным инициатором выступил Иннокентий ІІІ, призвавший западных государей подняться на новую священную войну против мусульман за освобождение Иерусалима и Гроба Господня. Папа, «горя пламенным желанием освободить Святую землю из рук нечестивых», стремился вернуть в лоно католической церкви те места, которые освятил своей земной жизнью сам Иисус Христос.

Обладавший недюжинным литературным и ораторским даром, Иннокентий ІІІ в августе-сентябре 1198 г. разослал многочисленные велеречивые послания в Англию, Францию, Германию, Италию, Венгрию и другие страны Западной Европы, призывая верных католиков организовать поход с целью освобождения Святой земли. Погрязших в междоусобной борьбе или развлечениях западноевропейских правителей он увещевал тем, что мусульмане издеваются над христианами и их святынями: «Наши враги нас оскорбляют и говорят: “Где ваш Бог, который не может освободить из наших рук ни себя, ни вас? Мы осквернили ваши святыни, протянули руки к предметам вашего почитания, яростно напали на святые места. Мы держим вопреки вам эту колыбель суеверия ваших отцов. Мы ослабили и сломали копья французов, усилия англичан, крепость немцев, героизм испанцев. К чему привела вся эта храбрость, которую вы возбудили против нас? Где же ваш Бог? Пусть он поднимется и вам поможет! Пусть Он покажет, как Он защищает вас и себя… Нам более ничего не остается, как после избиения защитников, оставленных вами для охраны страны, напасть на вашу землю, чтобы уничтожить ваше имя и память о вас”. Что можем мы ответить на подобные нападки? – вопрошает Папа Римский. – Как отразить их оскорбления? Ведь то, что они говорят, есть отчасти сама истина… Поскольку язычники безнаказанно проявляют свой гнев во всей стране, постольку христиане более не смеют выходить из своих городов. Они не могут в них оставаться без содрогания. Извне их ожидает сабля, внутри они цепенеют от страха».