– Потанцуем? – киваю в сторону небольшого импровизированного танцпола и выхватываю из ее пальчиков бокал с недопитым шампанским.

– Сейчас? Здесь? Ты уверен?

– Три да, Анастасия, – подхватываю за руку и веду за собой, не приемля никаких возражений. – Может, я хочу танцевать?

– Ты не любишь.

– Я врал.

– И как часто ты мне врал? – вскидывает бровку Настя с хитрой улыбкой. – Мне стоит опасаться? Я еще чего-то о тебе не знаю?

– Всего пару-тройку раз, любимая, – шепчу и обнимаю за талию, прижимаю к себе ее фигурку, начиная вести, подстраиваясь под мелодию. – И нет, ты знаешь обо мне все. И да, я просто хочу вспомнить наш с тобой вечер в порту.

– Смотри, – шепчет, – а то ведь я так и привыкну.

– Не советую, – наклоняюсь, срывая с ее губ улыбку легким поцелуем. – Это я делаю, просто чтобы тебя очаровать.

– Да куда уж больше! – смеется моя девочка, полностью расслабившись в моих руках и позволив управлять собой так, как мне заблагорассудится.

Доверие. Вот что самое важно, и чего у меня от нее в достатке. Доверяет. Сегодня и всегда, и я сделаю все, чтобы никогда его не потерять.

– Илья.

– М-м-м?

– Нам нужно поговорить с твоими родителями. Рассказать, – неожиданно хмурится Настя, поглядывая мне за спину. Прослеживая за ее взглядом, встречаюсь с глазами матери, которая наблюдает за нами. – Мне стыдно продолжать им врать.

– О чем ты? 

– Об… игре.

– Забудь об этом сейчас, ладно? Разберемся завтра, перед отъездом, – сильнее перехватываю ее ладошку в своей руке, сжимая. – Я обязательно с ними поговорю и все объясню, – целую в висок, вдыхая полной грудью потрясающий нежный аромат ее духов. – Они поймут. Должны понять. 

– Хорошо, – пробегает пальчиками по моим губам девушка, – просто вчера Анжела бросила не очень хорошую фразу… и я теперь немного паникую. Не хочу, чтобы они узнали все со стороны.

Анжела… с каждым днем прихлопнуть ее хочется все больше и больше. Попутал же черт связаться с ней.

– Я им расскажу, – уверяю, поднимая пальцами за подбородок, заставляя посмотреть на меня. – Только обещай, что сама не будешь творить глупости, Настя. Что бы ни произошло, и каким бы ни был итог разговора, ты не сбежишь, Загорская!

– Но если они не примут… не смирятся…

– То это их решение. В наших с тобой отношениях от этого ничего не поменяется. Я не стану любить тебя меньше, Загорская. И плевать я хотел на фирмы, деньги, бизнес, мне ты нужна. Ясно? – говорю, а самого внутри аж потряхивает от того, куда нас занесло. Даже представить страшно, что будет, если она уйдет. И хоть знаю, она говорила в тот вечера в ресторане, что для Насти тема семьи – больная тема, и она готова ставить родную кровь выше всего на свете, но я не готов. Не готов ее потерять просто из-за прихоти родных людей, какие бы клетки ДНК нас не связывали. Если семья, если любят – поймут. Если нет… ну, как говорят, “на нет и суда нет”.

– Мы договорились? – останавливаюсь и жду ответа. Пальчики у меня на плечах сжимаются сильнее, и наконец-то я вижу ее слабую улыбку.

– Договорились…

Но отчего-то меня не покидает теперь ощущение, что она мне врет. Но ладно, проблемы будем решать по мере их поступления. Сейчас она здесь, со мной, обнимает, смотрит влюбленными глазами, и пока что это самое главное.

Сам вечер приема проходит вполне себе размеренно. В зале царит расслабленная атмосфера, и, на наше счастье, не происходит ничего необычного или сверхъестественного. Гости пьют, разговаривают и приятно проводят время. 

После танца и откровенного разговора Настя чем дальше, тем спокойней. И хочется верить, что я убедил ее заткнуть все страхи и просто наслаждаться, предоставив мне разгребать проблемы и лишние вопросы. Она расслабилась, а вместе с ней и я. И в середине вечера могу наконец-то отойти поговорить с компаньоном отца, уделив работе “чуть больше, чем ничего” времени, оставив свою Загорскую в обществе Инны и Леши, которые тоже на этом празднике жизни чуть поумерили свой пыл и расточают улыбки.

Однако далеко отойти мне не дают. Сбивают с курса. Чьи-то цепкие пальцы вцепляются в рукав пиджака и настойчиво тянут. А развернувшись, встречаюсь с дьявольской улыбкой на губах Анжелы, которая сегодня, даже вырядившись в ярко-алое платье, осталась явно в тени. 

– Чего тебе? – бросаю недовольно, не имея никакого желания пускаться в долгие беседы. Перед глазами до сих пор ошарашенный взгляд Насти, с которым она мне рассказывала под утро о встрече с этой змеей в коридоре.

– Неплохо придумано! Браво! Нет, правда, браво! – хлопает в ладоши девушка.

– О чем ты, черт бы тебя побрал? 

– О чем? Да знаешь, – подмигивает Анжела и понижает голос до шепота. – Тут сорока на хвосте принесла забавные новости. Оказывается, ты спокойствие своих родителей совсем не бережешь, да, Илюша?

– Так, все, – выдергиваю руку из цепкого захвата, – иди к черт...

– Пригласить свою секретаршу и заплатить ей за роль невесты – умно! – перебивает Анжела, практически останавливая и пригвождая меня своими словами к месту. – Очень умно. Аплодирую стоя, Сокольский!

Ощущение, будто земля под ногами зашаталась и разверзлась, угрожая поглотить к чертям. Благо, владеть лицом и сдерживать свои эмоции научился уже очень и очень давно, поэтому виду, что ее слова задевают, не подаю.

– Что за чушь ты несешь? – хватаю за руку и оттесняю к стене шантажистку. – Фильмов пересмотрела? – даже голос остался ровным, и только пальцы сильнее вцепились в женский локоток, придвигая нахалку ближе. – Что за игры, Анжела?

– Это у меня-то игры?! – округляются в неверии глаза бывшей любовницы. – Да ты лицемер, однако, Сокольский! – фыркает девушка. – Я-то чуть было не поверила в вашу любовь до гроба. В ваши сильные чувства и бабочек, порхающих над головой. Как же это было фантастически правдоподобно! Счастливые, сияющие тут ходили, а оказывается вон оно как, –  подмигивает Анжела, а у меня сердце, заведенное притоком адреналина, выскакивает, разрывая грудную клетку.

Блефует. Гадает. Не могла она ничего узнать. 

– Херней не страдай, Анжела. Ты ни черта не знаешь!

– Я? Я-то знаю. Все знаю. И о том, что твоя Настя никакая не модель. А так, простая нищенка! И семьи у нее никакой нет, ни богатого папашки и ни мамы-актрисы. Чушь и выдумка, – сочится ядом каждое следующее слово, а я с трудом сдерживаю себя, чтобы не свернуть эту тонкую шею и не оборвать ее никчемную жизнь. – Простая золушка. Глупая детдомовская девчонка, которая поверила, что…

– Что?!

Вклинивается неожиданно в наш разговор женский визг. Твою мать… 

Оборачиваюсь, встречаясь с ошарашенным взглядом Лукреции и понимая, что такой фарс уже не остановить.