– Ты увидел все, что хотел? – вновь услышал я голос крылатого.

– Если ты о том, что я опоздал, то – да.

Я еще только склонился за лежащим на песке набиру, а Сартарис уже накидывал его мне на плечи таким привычным движением, что от этого бросало в дрожь.

Я знал, что он испытывал.

Предвкушение. Еще не ответ, но понимание, что ты на правильном пути. Еще не разгадка, но все кусочки мозаики уже собраны и осталось только сложить их в узор.

Я любил это чувство. Вопреки тому, что, прежде чем осознать его в полной мере, приходилось терзаться сомнениями, которые растворялись в натренированном тысячелетиями терпении. Приходилось быть творцом и исполнителем, сочинителем и лицедеем, меняющим образы, как гладь озера меняет свои очертания, поддаваясь дуновению ветра.

– Но разве ты торопился?

Я цепко посмотрел на даймона, наконец-то уловив то, что меня беспокоило. Затем отвел взгляд, отметив, как в глубине его глаз вспыхнуло ироничное понимание, и оглянулся на продолжавшего стоять слева от меня Кадинара. Внешне они не были похожи. К тому же мой друг, как правильно понял крылатый, обрел это тело значительно позже своего рождения. И пусть оно подходило ему идеально, полностью отражая заложенное в нем, некоторый диссонанс был заметен.

Но было в них нечто общее.

Я запрокинул голову к небу и расхохотался, нисколько не стесняясь разбушевавшихся эмоций. Пришедшее в голову сравнение делало загадку настолько очевидной, что оставалось лишь удивляться, почему я не понял этого раньше.

Наверное, я сумел удивить их обоих, но ни один из них не решился не только что-либо сказать, но и продемонстрировать это – оба оставались отстраненно бесстрастными.

Мой смех оборвался так же неожиданно, как и начался.

– Как я могу тебя найти? – День вступал в свои права, и я все явственнее чувствовал необходимость покинуть это место.

Эту часть пути я успел отыскать. И хотя Яланир опередил меня, и первый ключ был теперь в его руках, я не испытывал сожаления. Из нас двоих он разгадывал мой план и пусть пока что оказался впереди, рано или поздно все должно было измениться.

– Тебе достаточно позвать. – Он поднял свое набиру и, накинув капюшон на голову, застегнул лицевой платок.

Он был таким же, как мы с Кадинаром, но… другим. В нем не было тысяч лет ожидания, когда каждый день приносил с собой и отчаяние и надежду. В нем не было той тишины, что царила в моей душе в последнюю ночь перед мнимой смертью. В нем не было…

Он был сыном иного мира, и эта чуждость пусть и не бросалась в глаза, но присутствовала в его движениях, поведении.

– Я позову, – кивнул я, зная, что не сделаю этого.

Не потому, что не нуждался в его помощи или не доверял. Просто я не хотел, чтобы в миг опасности он был рядом. Так же, как Лера, Закираль, Кадинар…

Этот список был непростительно большим.

Дождавшись, когда туман портала рассеется за нашим таинственным гостем, обернулся к своему бывшему начальнику охраны. Впрочем, сам он с себя этих обязанностей не снимал.

– Остальным не стоит об этом знать.

– Ты опасаешься обвинений в безрассудстве? – Он не скрывал своего восторга от всего, что произошло. Я уже давно перестал удивляться этой его способности наслаждаться появляющимися на его пути загадками.

Отвечать не стал. Не потому, что не мог подобрать достойной реплики, а из-за того, что ощущал все более пристальное внимание к тому месту, где мы находились. Дело было не в средствах слежения землян, которые я без труда нейтрализовал. Я взял с собой то, что когда-то принадлежало марам, а все вокруг дышало оставленной ими магией. И если в ночной мгле и в краткие мгновения рассвета поисковый маяк лишь тихонько позванивал, указывая направление, в котором мне следовало искать, то теперь, когда солнце поднималось все выше, под его лучами в жарком мареве миражами возникали картинки-подсказки. И каждая из них могла привлечь внимание людей, которых в окрестностях пирамиды становилось все больше.

Набросив еще один слой защиты, я открыл портал, с внутренним восторгом вспомнив, как легко работал с пространством Сартарис. И хотя в нем не чувствовалось мощи, поражала искусность, которая вполне заменяла ему силу.

Пропустив вперед Кадинара, я следом за ним вышел из портала. Но не успел еще оглядеться, как услышал настойчивый вызов Закираля. Стоило мне вернуться на Дариану, как ограничения, установленные на ментальную связь, оказались сброшенными.

«Что с Лерой?»

Впрочем, свой ход я сделал и просто дал ей возможность сделать свой. Я не знал, каким именно он будет, но надеялся, что он приведет ее туда, куда нужно мне. Не потому, что я настолько точно мог предугадать ее поступки – нет, эта женщина продолжала оставаться непредсказуемой и манила к себе неизведанностью. Она была носителем сути Равновесия, и это делало ее неуязвимой для любых интриг.

«Я жду тебя в кабинете», – довольно неожиданно отреагировал на мое появление сын.

Это давало основания думать, что ничего ужасного не произошло, но тем не менее я поторопился выполнить его приказ, отбросив мысли о том, что подобное случилось между нами в первый раз.

Кадинар, который слышал обмен репликами, вопреки обыкновению не прокомментировав сказанное, отправился со мной.

– Что с Лерой? – повторил я свой вопрос, как только оставленная мной лазейка в защите резиденции вывела меня в бывшие когда-то моими апартаменты.

– Если не считать того, что она ждет от тебя ребенка, все нормально. – Закираль, не скрывая гнева, поднялся из-за стола.

Для того чтобы избавиться от растерянности, мне хватило одного мгновения и восхищенного взгляда друга.

– Где она? – Я поймал себя на том, что вопреки присущей мне бесстрастности, уже второй раз за столь короткое время готов отдаться во власть бушующих эмоций.

И если в первый раз это была догадка, которая приоткрыла мне еще одну грань предстоящих событий, то теперь это было восхищение женщиной, сумевшей обыграть меня в той игре, где я считал себя единственным властителем. Конечно, я сам подталкивал ее к действию, но никак не ожидал, что это выльется в нечно подобное.

– У Асии, – уже не столь грозно произнес сын, похоже, по моему виду догадываясь, что все не совсем так, как он думал. – С ней Таши.

Я все-таки не сдержался. Опустился в стоящее рядом кресло и, сжав виски ладонями, засмеялся. Сначала сдержанно, еще пытаясь себя контролировать и отгонять встающую перед глазами картину, на которой Лера смущает Закираля намеками на мое возможное отцовство, потом все сильнее, потому что воображение раскрашивало придуманный образ красками и интонациями. А затем, когда ко мне присоединился Кадинар, успевший разобраться в хитрости Леры быстрее нынешнего ялтара, я хохотал так, как не делал этого никогда в своей жизни.