крючок. Раздался глухой негромкий выстрел. Козулькин глухо и протяжно простонал, его тело вдруг как-то обмякло и сделалось безвольным.

– Га-ад… – только и сумел прошептать Нестер Козулькин.

– Пошел прочь! – Сбивая дыхание, Хрипунов сбросил с себя грузное, неповоротливое тело.

Вскочив, Хрипунов посмотрел по сторонам: складской двор оставался пустынным. Ни шороха, ни вскрика, только сквозь стиснутые зубы тяжело хрипел тяжелораненый охранник. Хрипунов направил ствол пистолета прямо в лицо Козулькину. На миг их взгляды пересеклись – один обреченный, полный равнодушия к собственной судьбе, другой – безжалостный, холодный. Большак яростно надавил на спусковой крючок. В ответ негромкий щелчок. Осечка! «Ладно, сам сдохнет. – Василий опустил пистолет. – Чего шум поднимать? Сейчас в центре мусоров полно!»

Василий сорвал с себя ставшие ненужными погоны и сунул их в полевую сумку, после чего перелез через каменный забор и оказался в соседнем переулке. Здесь тоже было безлюдно. Свернул в ближайший двор и зашвырнул полевую сумку далеко в угол. «Теперь можно не торопиться». Рассыпав табак по сторонам, он вышел на широкую улицу. Прерывистое дыхание восстановилось только тогда, когда он вышел на необитаемый Булак.

Глава 31

Вот он и след!

В городе ввели комендантский час, к этому все и шло: криминогенная обстановка в Казани ухудшалась день ото дня, и следовало поставить серьезный заслон на пути распространившейся преступности. Теперь город круглосуточно патрулировали военная комендатура, военизированные части МВД и милиция. Особое внимание уделялось местам скопления людей: на вокзалах, в поездах, на рынках – у пассажиров проверяли удостоверения личности, интересовались о целях приезда в Казань. Столь радикальные меры вскоре принесли значительные результаты. В первые же дни было выявлено около тридцати человек, объявленных в розыск, среди которых была половина дезертиров. По горячим следам раскрыли четыре ограбления и три убийства. Было задержано около двадцати человек, причастных к различного рода преступлениям, в том числе к кражам, взломам и к мошенничеству.

Постучавшись, в кабинет вошел капитан Рожнов. Как всегда, он был подтянут, безукоризненно выбрит.

– По делу нападения на сторожа Козулькина есть какие-то новости? – спросил майор Щелкунов вошедшего, откладывая в сторону сводку криминальных новостей.

– Ищейка отказалась взять след. Очевидно, преступник засыпал свои следы табаком. Мы прочесали весь этот район по квадратам и в соседнем дворе нашли милицейские погоны и полевую сумку. Очевидно, они принадлежат тому самому преступнику, что напал на Козулькина. Свидетели рассказали, что неподалеку от склада стоял легковой автомобиль, а рядом с ним были двое мужчин. Рассмотреть их внешность им не удалось: преступники находились на значительном расстоянии от свидетелей, а потом, было темно… Злоумышленник, выдававший себя за лейтенанта, был не один, а с сообщниками. Скорее всего, их было двое, ну, может быть, трое…

– С чего так решил?

– В смежном дворе была найдена тележка, там же валялся огромный гвоздодер. Предполагаю, чтобы вскрыть склад… Как только бандиты услышали выстрел и крики во дворе, поняли, что ограбить склад не удастся, и они оставили тележку вместе с инструментом во дворе и скрылись дворами. Если бы не бдительность сторожа, то наверняка произошло бы очередное убийство, а склад был бы ограблен. И еще одно – очень интересный гвоздодер. Судя по всему, он был сделан незадолго до неудавшегося ограбления. Видно, что мастер торопился выполнить заказ – заусенцы на инструменте сняты очень неаккуратно, а на его ручке имеется клеймо. Гвоздодер сложной конструкции, такой инструмент не каждый мастер сумеет сделать.

– Отработай эту версию, кто может сделать такой гвоздодер.

– Уже приступил. Разрешите идти?

– Ступай.

Капитан Рожнов ушел. Щелкунов испытывал недовольство: «Всюду опаздываем! Преступники нас опережают. Такое впечатление, что они находятся где-то рядом и наблюдают за нами… Тележка и гвоздодер – это, конечно, улики. Возможно, что они как-то помогут продвинуть следствие. Нужно проведать оставшегося в живых сторожа!»

* * *

Нестер Козулькин был серьезно ранен в живот: была повреждена селезенка, которую пришлось удалить, и почка. Врачи провели сложную операцию и утверждали, что теперь его жизнь находилась вне опасности.

Виталий Викторович навестил Нестера Козулькина в реанимации, на что было получено разрешение хирурга при условии, что разговор не затянется. Несмотря на тяжелое ранение, Нестер Гаврилович не выглядел слабым. Голос его оставался крепким и звучал боевито, а многочисленные трубки, впившиеся в его тело гибкими подвижными змеями, выглядели несуразными. Сторож рассказал о приходе в сторожку преступника, переодевшегося милиционером, и о том, как тот ранил его во время борьбы.

– Вы-то предупреждали, я помню… Внешность у него была точно такая же, как вы мне описали, только это я не сразу понял. Поначалу-то я его за сотрудника милиции принял, – виновато признался Козулькин. – Как ему не открыть? Власть все-таки! А потом присмотрелся к нему – и вижу, что чего-то не так с ним… Как будто бы он не тот человек, за которого себя выдает. Вроде бы и говорит уверенно, и слова у него правильные, но как-то все угловато у него получается… А потом смотрю, косой он! В точности такой, как вы мне рассказывали! Тут я вцепился в него и повалил на землю! Попытался задержать… Даже душить начал. И совсем не заметил, как он свою руку в карман сунул, а там у этого гада пистолет был… Вот он мне через карман в брюхо и пальнул! Все кишки мне там разворотил. Это сейчас я малость могу двигаться, а тогда ни рукой, ни ногой пошевелить не мог, боль была адская! Ну он тут и выскочил наружу, – огорченно произнес Нестер Козулькин. – А еще, когда он уходил, пистолет на меня наставил, я уже с жизнью начал прощаться. Смотрю я в дуло, а оно черное и будто в размерах увеличивается. Думаю, вот сейчас будет вспышка, и все – кранты мне! Всех святых вспомнил, хотя и верующим никогда не был. И тут бац, осечка! А он так вдруг усмехнулся, положил пистолет в карман и ушел. Неужели пожалел? Он же мог вместо этого патрона другой вставить!

– Нестер Гаврилович, не думайте, что он такой милосердный, – возразил Щелкунов. – Этот гад из вальтера стреляет, а выстрел от него очень громкий. А сейчас в связи с комендантским часом в городе усиление, милицейские наряды на каждой улице. Шума просто не хотел поднимать. Повезло вам. И времени у него не было, чтобы с вами покончить… Обычно свидетелей он в живых не оставляет.

– Скажете тоже… Повезло! Вот лежу здесь, весь трубками обтыканный.

– А ведь могли бы лежать совсем в другом месте. Это я вам откровенно хочу сказать. Ничего,