Если у других видов тоже имеются весьма сложные общественные организации, если они умеют совместными усилиями растить и обучать детенышей, общаться, пользоваться орудиями, — тогда чем же принципиально отличается от них человек? Ответ таков: нашей способностью воспринимать отвлеченные понятия, объединенной со способностью передавать их другим людям. Я никогда не жил в Китае XVII века, и все же я полагаю, что в ту эпоху там происходили крестьянские волнения и восстания. Кроме того, я не могу быть абсолютно уверен в том, что все это действительно происходило, ведь все свидетельства, говорящие об этом, сводятся к артефактам, литературным сочинениям, историческим летописям и исследованиям. Я могу читать о тех временах и разговаривать со специалистами, подробно изучавшими этот период китайской истории, но у меня никогда не будет опыта, что называется, из первых рук, связанного с правлением китайской династии Цин. Тем не менее благодаря самым разнообразным доступным источникам информации я могу очень много узнать о том, чтó тогда происходило, и быть достаточно уверенным в достоверности основных фактов. Возможно, пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу попасть в открытый космос, — зато я уже сейчас могу прочитать рассказ Майкла Коллинза о его путешествии на космическом корабле «Аполлон-11» и получить представление о том, как это было.

Я понятия не имею о том, как собрать компьютер, не говоря уж о множестве его крошечных компонентов, или о материалах, из которых изготавливаются некоторые запчасти. Собственно, ни один отдельно взятый человек не мог бы изготовить совершенно самостоятельно, с нуля, даже некоторые его элементы. И тем не менее компьютеры производят целые команды людей и группы компаний, и я способен узнать о компьютере достаточно, чтобы пользоваться им в собственных целях: отыскивать источники и находить нужные материалы, чтобы изучать сети и писать вот эту книгу.

Кен Маттингли — американский астронавт, летавший на «Аполлоне-6», и один из всего двух десятков людей, которые побывали на Луне. Вот что он говорил: «Это так потрясающе. Я, если честно, сам не понимаю, как такое возможно. Хотя я сам в этом участвовал, мне кажется, это такая дерзость! Я совершенно не понимал, как это все работает, хотя сам был членом экипажа. Я просто научился выполнять свою часть общей задачи».

Человеческая способность улавливать абстрактные понятия, позволяющая нам учиться друг у друга и координировать свою деятельность, — это обоюдоострый меч. Мы узнаем не только правду, но и ложь. Вызывают ли вакцины аутизм у детей? Является ли изменение климата результатом человеческой деятельности? Мы не может ответить на подобные вопросы, опираясь только на наш личный опыт, в лучшем случае мы располагаем только отдельными жизненными наблюдениями, и потому здесь мы вынуждены полагаться на то, что слышали от других людей и из источников, которым доверяем. Это приводит к резкой и стойкой поляризации мнений, которые мы наблюдаем по самым разным вопросам. Благодаря способности познавать и обучаться человек достигает огромных успехов в науке и в инженерной области — но и сталкивается с сомнениями, суевериями и поляризацией мнений{247}.

В этой главе будет рассмотрен вопрос о том, как мы учимся друг у друга и когда узнаем что-то верное или ложное. Есть систематические ошибки, которые мы совершаем, истолковывая информацию, получаемую от друзей и знакомых. Например, мы часто воспринимаем похожую информацию, полученную из разных источников, как независимое подтверждение некоего факта, — даже если она в действительности исходит из одного (причем ненадежного) источника. Разрывы в сетях — и, в частности, гомофилия — могут приводить к стойким различиям в представлениях и нормах, принятых в разных группах. Наша способность общаться и оперировать абстрактными понятиями делает нас уязвимыми для обмана, оставляет место для ошибок и даже для ложных новостей, которые так плодятся, что вытесняют факты и правдивые новости. Несмотря на все эти сложности, есть ситуации, когда мы все воспринимаем правильно. Мы увидим, что от наших сетей зависит, когда толпа будет проявлять настоящую мудрость, а когда будет впадать в глупость.

Предположим, что вам нужно прикинуть, сколько весит бык, но у вас нет весов. Как быть? Если вы спросите, с какой стати вам вообще взвешивать быка, то, скорее всего, вам и правда это никогда не понадобится. Но не беспокойтесь — у этого примера любопытная история, он не лишен смысла.

Обычный способ — следующий. Берете портновскую рулетку и измеряете обхват груди животного в дюймах. Затем измеряете его длину — от плечевых костей до крестца (или седалищной кости). Иначе говоря, от того места, где шея переходит в туловище, почти до хвоста. Желательно не подкрадываться к быку — он должен вести себя спокойно и невозмутимо, особенно когда вы будете измерять окружность груди. Теперь вам нужно перемножить полученные числа, чтобы вычислить объем — так, как в школе на уроках геометрии вы вычисляли объем цилиндра. Чтобы получить вес в фунтах, возведите в квадрат обхват груди, помножьте на длину, а затем разделите на 300{248}.

Если же у вас нет мерной ленты, зато есть много друзей, можно применить другой метод: попросить всех друзей поделиться догадкой о том, сколько весит бык, и затем вывести среднее арифметическое. О том, какой поразительной точностью отличаются подобные догадки, рассказывалось в статье Vox Populi, которую опубликовал в научном журнале Nature в 1907 году Фрэнсис Гальтон, а спустя столетие вновь извлек на свет Джеймс Суровики, обративший на нее внимание публики{249}.

Vox populi переводится с латыни как «глас народа», а феномен, о котором идет речь, известен как «мудрость толпы». Сэр Гальтон отправился на ежегодную выставку откормленного скота и домашней птицы в Западной Англии, в Плимуте. Там собирались забивать быка, и проводилось соревнование. Заплатив шесть пенсов, можно было попытать счастье и назвать наугад вес животного. Чья догадка приблизится больше всего к реальному весу, тот и выйдет победителем. В состязание вступило около восьмисот человек, и Гальтон получил возможность ознакомиться с их догадками — 787 записями. В итоге оказалось, что бык весил 1198 фунтов. Среднее арифметическое, выведенное из всех предложенных догадок, отличалось от реального веса всего на один фунт (1197), а медианное значение — всего на 9 фунтов (1207), то есть обе давали погрешность менее 1 % от реального веса!{250}

Можно не сомневаться — толпа, собравшаяся на выставке скота, разбиралась в быках гораздо лучше нас с вами. В самом деле, половина высказанных догадок отклонялась от реального веса не более чем на 3 %, а более 90 % колебались в диапазоне от 1000 до 1300 фунтов. Тем не менее больше всего в анализе Гальтона поражает то, насколько индивидуальные ошибки в итоге стерлись в сводном показателе.