Так как же нам противостоять пагубным результатам гомофилии? Попытки насильственно и радикально изменить существующие человеческие сети заранее обречены на неудачу. Можно, конечно, учесть издержки гомофилии и «подтолкнуть» сети в нужном направлении, но масштабные попытки социальной инженерии, как показала история, всегда оборачиваются катастрофами; к тому же нельзя осчастливить всех до одного. Тем не менее установление новых связей — путем даже краткосрочных шагов — должно принести большую пользу, ведь даже слабые связи часто оказываются очень ценными.

Самое верное средство — противодействовать гомофилии: обеспечивать информацией и возможностями тех, кому их хронически недостает. Информация дешева и бывает очень эффективна. Она подобна превентивной медицине, которая помогает избежать огромных затрат на более позднем этапе. Важно дать людям понять, как важны некоторые типы поведения, и периодически усиленно подталкивать их к некоторым шагам, — эти меры могут оказаться весьма успешными{240}. Отправная точка очевидна: нужно информировать родителей о том, что очень важно еще до школы, буквально с первых лет жизни, помогать детям учиться и развиваться. Распространение информации и типов поведения по сетям вызывает обратную связь, и здесь она нам очень поможет: ведь чем больше информации, тем легче заставить ее распространяться. Кроме того, полезно было бы устранить препятствия, которые мешают работающим родителям с низкими доходами уделять детям больше внимания, — например, предоставить в их распоряжение недорогие дошкольные учреждения, обеспечить их детям занятия после основных уроков. Эффективность подобного подхода заметна уже сейчас: с 2002 года количество четырехлетних детей в государственных детских садах удвоилось, и соответственно уменьшается разрыв в уровне подготовки к школе между детьми из богатых и бедных семей{241}.

Следующий информационный уровень касается возможностей получать высшее образование и строить карьеру. Как явствует из рассказа Клэр, многим старшеклассникам недостает базовых знаний о том, как устроен мир за пределами их собственной среды. Если школьников информировать о ценности образования, они начинают уделять занятиям больше внимания и учиться лучше, — как выяснилось, это работает в самых разных странах — от Доминиканской Республики до Мадагаскара{242}. Предоставление самой простой информации — наряду с некоторыми формами подготовки и мониторинга — помогает привлечь в университеты студентов из семей с низкими доходами. Родители стэнфордского студента Джеффри Вальдеспино Леаля не окончили даже старших классов. Он сам думал, что колледжи за пределами его государства ему не по карману, пока его не пригласили на семинар, где он и узнал о финансовой помощи. Тогда инициатива «Американский талант», финансируемая благотворительным фондом Блумберг, связала Джеффри со студентом из Уильямс-колледжа, и тот помог ему с написанием эссе и подачей заявления. По словам Джеффри, «если бы здесь училось больше студентов из бедных семей, было бы прекрасно: все бы увидели, что мы способны учиться ничуть не хуже других студентов»{243}. Просто предоставить информацию старшеклассникам недостаточно, потому что даже если рассказать подростку, чтó ему нужно делать, чтобы улучшить свое будущее, он вовсе необязательно последует услышанным советам — особенно если вокруг него никто этого не делает{244}. Скорее всего, в данном случае помощь студента из колледжа очень подстегнула Джеффри. Кроме того, подобную помощь можно использовать для усиления сетевой обратной связи: как мы уже видели на примере бросания учебы, люди часто повинуются стадным инстинктам (подробнее об этом поговорим в главах 7 и 8). Еще большее давление на некоторые группы можно оказать, если не просто предоставлять им информацию и периодически помогать отдельным студентам, а прицельно побуждать их менять поведение. Чем больше студентов вырвется из бедного окружения, тем к большему прогрессу это приведет. Увеличение мобильности, которое за этим последует, не только понизит неравенство в обществе, но и повысит производительность.

В конечном счете, учитывая рост заработков высококвалифицированных работников и издержки экономического неравенства, становится ясно, что наиболее радужное будущее ждет страны с наивысшим уровнем образования и минимальными барьерами, мешающими мобильности. Технологические изменения оставляют в проигрыше те страны, где имеется большое количество рабочих, у которых нет иного выхода, кроме как сохранять низкую квалификацию, — эти страны будут неизбежно отставать{245}. Чрезвычайно важно давать образование людям из самых разных слоев населения, независимо от уровня доходов, — включая выходцев из трущоб Калькутты, сельской Монголии или бедных кварталов Чикаго. Повышение мобильности — это не только выполнение морального долга — обеспечить всем равные возможности. Оно еще и снижает будущие расходы на здравоохранение, на улучшение бытовых условий, на контроль над исполнением законов, а также увеличивает экономическую производительность. Это чрезвычайно важно для борьбы с расширяющимися пропастями неравенства, для помощи растущим экономикам. Одна из главных догадок, которые подарило нам изучение сетей, — это то, что все решения, возможности и результаты, наблюдаемые в обществе, в силу сетевых связей сцеплены и соединены между собой. И этот принцип дополнительности означает, что можно извлечь пользу из тщательно взвешенной политики, если помогать не произвольно выбранным отдельным людям, а людям, как-то связанным между собой. Помощь двум людям из одной общины может оказаться гораздо ценнее, чем помощь двум людям из двух разных общин, потому что в данном случае может начаться какое-то качественное изменение: люди начнут преодолевать пороги и побуждать к действию других (подробнее об этом в главе 8). Поняв природу этого принципа дополнительности, можно разрабатывать в корне иную политику, чем та, при которой случайным образом выбирают тех или иных людей для оказания им помощи, не извлекая никакой выгоды из их сетевого положения и влияния.

Что отделяет человека от других биологических видов? У многих видов существуют сложные социальные организации — от квадриллионов{246}муравьев, чьи замысловато устроенные колонии покрывают буквально весь земной шар, до пятнистых гиен с их матриархальной иерархией и борьбой за власть — пожалуй, самых удивительных животных, кочующих по Серенгети. А еще люди — далеко не единственный вид, пользующийся орудиями. Джейн Гудолл развеяла этот миф, когда заметила, наблюдая за шимпанзе, что те осознанно пользуются травинками, чтобы добывать вкусных термитов. Кроме того, мы и не единственный вид, который обучает потомство разным вещам. Сурикаты учат детенышей обращаться со скорпионами так: сначала приносят им дохлых особей, потом — живых, но с обезвреженными жалами, и потом, наконец, начинают приносить им здоровых скорпионов. Больше того — сурикаты делают это сообща, то есть детенышей обучают не только его родители, но и другие взрослые особи. Люди не единственный вид, умеющий общаться при помощи звуков: подобные формы общения наблюдаются у слонов, китов, птиц и многих других животных.