Что плохо, без дозволения тудуна дальше пути нет. То есть по Дону они могут плавать, сколько хотят. А вот на Волго-Донской волок без разрешения саркельских властей не попасть. То есть попасть – можно. Но есть риск там и остаться. На суше у местных – безусловное силовое преимущество.

– Может, обратно вернёмся? – предложил Мутур. – Пойдём по Донелю в сиверские земли, а там по Сему[49] в Десну, к Смоленску…

В принципе, возможный вариант. Но чрезвычайно хлопотный.

Так что многие были готовы присоединиться к заявлению Харальда, то есть действовать силой. В конце концов, они – не какие-нибудь мирные купцы из Шемахи, а воины. И гарнизону Саркела численностью не уступают.

– Не хотят пять тысяч дирхемов – вообще ничего не получат! – рыкнул Харальд при полном одобрении и нурманов, и варягов.

Многие, правда, поглядывали на крепость, высящуюся на мысу, с некоторой опаской. Стены повыше десяти метров и толщиной почти четыре, насколько помнил Сергей. Мощные башни, отлично защищённые ворота, вдобавок ещё донжон, с которым воинам Святослава тоже пришлось повозиться.

Стандартный гарнизон её, опять-таки насколько помнил Сергей, составлял три сотни. Плюс ещё столько же – городское ополчение. А ещё земледельцы-аланы, которые живут неподалёку и запросто могут прийти на подмогу. А ещё кочевые хузары, которые крепость защищать, скорее всего, не станут, но, получив добро от тудуна, с удовольствием устроят северянам весёлую жизнь, когда те подойдут к волоку.

И выйдет не лёгкая работа с полным сервисом от местных жителей, а всё – собственными руками, да ещё под угрозой нападения. Похлеще, чем у днепровских порогов с печенегами под боком. А ведь здешний волок – длинный.

Понимают ли это Харальд с Рёрехом? Наверное. Но собираются идти на конфликт. Дело принципа или работает замечательное кредо: погибших в бою ждут Ирий с Валхаллой?

Как выяснилось позже, вожди понимали, что делают. И более того – у них был план.

– Пусть будет десятая часть, – перевёл Сергей слова Харальда мытарю. – Нет, стоять!

Нурманы угрожающе выставили копья, когда таможенная команда сунулась к сходням хеландия.

– Он хочет услышать о требованиях тудуна лично от тудуна! – сообщил мытарю Сергей. – Ярл думает: вдруг это не его идея, а твоя!

Судя по враз скисшей физиономии хузарина, это и впрямь была его идея. Но возражать он не рискнул.

Потому что оказался меж двух огней: сердитых нурманов и собственного начальства, которое вряд ли одобрит попытку хапнуть втайне от него.

Но мытарь был не дурак и сообразил, что выбора у него нет. Или «сдаваться» руководству, или убрать загребущие лапки от чужих ценностей.

Мытарь выбрал первое. Справедливо рассудив, что начальство от лишнего куска не откажется и, вполне возможно, даже наградит за предприимчивость. Северяне ведь практически уже согласились на десятину.

Делегация была небольшая: Харальд, Рёрех и ещё двенадцать бойцов. Лучших. В основном нурманов. И Сергей с Машегом.

Последний держался на удивление скромно.

В курс дела его не ввели, но он интуитивно чувствовал: что-то назревает. И опасался, что окажется в двойственном положении, поскольку здесь, в Саркеле, вполне могли быть его родичи. Даже сам тудун Сабриэль мог быть его роднёй. У дома Рузиев много родственников. Машег не мог знать всех.

Собственно крепость Саркел была не особо большая. Около двухсот метров длиной и примерно на треть меньше в ширину. Чтобы добраться до неё, пришлось пересечь два рва, разрезавших мыс, на котором стояла крепость, и миновать небольшой вал.

Внутрь русы и нурманы вошли через северные ворота, располагавшиеся в нижней части квадратной башни. Вошли и сразу оказались будто на огромном рынке. Теснота. Вокруг какие-то круглые сооружения вроде юрт, куча народа, всё это шумит, грохочет, лязгает железом…

Впрочем, были здания и посолиднее. Например, возвышавшаяся над жилищами кочевников маковка византийской церкви.

Таможенная команда, усиленная несколькими стражниками-гузами, не без труда пробилась… к очередным воротам. Сергей уже и забыл, что внутри крепости имеется ещё одна полноценная стена, отделяющая простых обитателей Саркела от служебной территории.

Здесь, кстати, стояли жилища несколько иного типа, чем в северной части, и каменных строений было побольше. Но главным из них был несомненно донжон. Вот туда-то и повели северян. Снова одна стена и ворота. За ними – свободнее, а дома… Не дома, скорее, юрты. Внутри одной, с приподнятыми для вентиляции стенами, сидящая на корточках женщина жарила наколотое на палочки мясо. В качестве очага – поставленные вертикально кирпичи.

Рядом хрупал насыпанным в торбу зерном очень приличных статей жеребец, которого бесстрашно дёргал за хвост пацанчик лет двух.

Внутри могучей крепости такое вот типичное стойбище степняков смотрелось… неожиданно.

Над странным внутригородским кочевьем нависала квадратная башня-донжон, куда они, собственно, и направлялись.

А там уже ждали серьёзные ребята в броньках с луками наготове.

– Оружие оставить здесь!

Никаких возражений. Харальд, Рёрех, Хаги и ещё четверо, включая Сергея, послушно разоружились. Правда, отдали свои клинки не охране, а своим, но отдали всё. Даже ножи оставить им не позволили.

– Они внутрь не пойдут, – перевёл Сергей. – Здесь останутся.

И бросил взгляд на Машега.

Тот стоял, скромно потупившись. Одет он был типичным варяжским отроком. Даже лук в налуче был подвешен не сбоку, по-всадничьи, а за спиной. Стоял, помалкивал. Его задача – слушать, о чём станут болтать люди Сабриэля.

Вход в донжон был организован пусть и с первого этажа, но правильно. Два узких легко обороняемых прохода, возможность обстрела сверху… Грамотно, в общем.

Чего не скажешь о внутреннем убранстве зала, в котором северян принял глава крепости и окрестностей.

Восточная роскошь и восточные же удовольствия. Нет, вряд ли эти унизанные перстнями ручки смогут отправить стрелу на триста шагов. И столь же маловероятно, что обладатель отменно завитых локонов, выбивающихся из-под шапочки, и такой же завитой бороды – родич Машега. Разве что по праву брака.

Зато охрана у тудуна вполне бравая. Наёмники-бохмичи числом одиннадцать, которые сразу взяли под контроль нурманско-варяжскую делегацию. Проигнорировали только Сергея. Вероятно, не сочли опасным.

Что характерно, предприимчивого мытаря к руководству не подпустили.

Впрочем, он и не рвался.

Тудун Саркела возлежал на подушках с чашей в пухлой ручонке и на северян не глядел. Взор его был обращён на полуголую девочку лет двенадцати, которая отщипывала от кисти виноградины и вкладывала их тудуну в рот.