совершенно ясно – привирают. Зато поверить при поминании Создателя было просто, потому что святотатство было страшнее смерти в сугробе. В любом случае во время веселой и шумной болтовни за столом, даже если он просто кусок полотна, приукрасить правду было не грех.

– Сегодня с нами точно сам Илленкун рядом сидит! – воскликнул один из ашеров, помянув младшего духа – весельчака и балагура. – Давно так много не смеялись. И вода как буртан.

– Это Ашити, – со смешком произнес Юглус. – Я давно уже говорил, что с ней Илленкун рядом ходит.

– Верно, – усмехнулся один из ягиров. – Кто узнал нашу Ашити, тот сам к ней тянуться начинает, как цветок к солнышку.

– С нашей дайнани всегда легко и весело, если думать не начинает, – вставил еще один воин.

– А как думать начнет, еще и интересно, – подвел итог мой телохранитель, весело сверкнув глазами.

– Это тебе, – отмахнулся Дахир. – Ты да Берик всегда рядом с дайнани. А мы просто за спиной скачем.

– Но разговоры-то слушаем, – подмигнул его товарищ. – Еще когда и слово вставим, так что и нам интересно бывает.

И вот тут я осознала:

– Ох! Сколько же мы гуляем?!

– Не так долго, чтобы Иртэген развалился, – усмехнулся Салех.

Но я лишь отмахнулась и поспешила встать. После улыбнулась:

– Благодарю за чудесно проведенное время. – И добавила уже иным тоном: – Возвращаемся.

И вскоре наш маленький отряд спешил в обратную сторону. Время отдыха прошло, и пора было возвращаться к делам, а главное, к сыну.

Глава 14

– Уважаемый халим, не пора ли тебе оторваться от твоих рукописей и немного отдохнуть?

Я присела перед столом в гостиной, опустила локти на столешницу и подперла кулаками щеки. Наш ученый гость бросил на меня взгляд, но от своего дела не оторвался. И тогда я, протянув руку, захлопнула книгу и забрала ее.

– Дайнани! – возмутился Фендар.

– Довольно трудиться, почтенный халим, – непререкаемым тоном ответила я. – Ты не разгибаешь спины от восхода до заката, даже щеки твои уже не кажутся такими румяными, с какими ты приехал в Айдыгер. Нужно дать себе отдых.

– Но я должен…

– И ты сделаешь, что должен, – прервала я гостя. – Я верну тебе послание Шамхара, чтобы ты мог продолжить работу, а сейчас мы отправляемся прогуляться.

Фендар ответил сердитым взглядом и отрицательно покачал головой:

– Я не хочу гулять, я хочу переписывать…

Спрятав книгу за спину, я отступила от стола и широко улыбнулась. Халим скрестил руки на груди, отвернулся и нахохлился. Мы некоторое время выдерживали характер и испытывали терпение друг друга. Но я была в более выигрышном положении, у меня, так сказать, не зудело, а Фендар находился в пылу исследовательского азарта. Потому нервы подвели именно его, и почтенный халим хлопнул ладонями по столу:

– Зачем я тебе нужен, дайнани?! Каждый день ты занята своими делами и не замечаешь меня, а сегодня вдруг говоришь, что мне нужен отдых.

– Это называется забота, мой дорогой друг, – улыбнулась я. – Вот уже пятнадцать дней ты не разгибаешь спины и не бережешь себя, а твой возраст весьма почтенный. Ты наш гость, Фендар, и я не могу позволить гостю занедужить от собственного усердия.

– Хамче вылечит, – отмахнулся халим. – Он такое может, чего никому не под силу. Вон даже перерождается на глазах. Я приехал, он как мой сын выглядел, а теперь и сын мой ему как старший брат. Еще немного, и с моим внуком сравняется. А говорит, что зимами я ему младшим братом быть должен. А пока младенцем, как твой сын, не стал, может, и мне молодости отмерит.

Замечание было справедливым, Элькос молодел на глазах. От нитей седины вовсе не осталось воспоминаний, тело окрепло, и кожа стала гладкой. Даже вокруг глаз не осталось морщинок. И, признаться, наш дорогой хамче был весьма миловиден. Теперь на него заглядывалась не только Эрихэ, но и другие женщины, были и девушки. И было от чего!

Помимо приятной внешности, с силами и молодостью к магистру вернулась легкость и некая игривость. В общении со мной он оставался всё тем же магистром, которого я хорошо знала, но когда разговаривал с жителями Иртэгена, то превращался в того молодого человека, каким становился. Заразительно смеялся, шутил и сыпал комплиментами женщинам. А еще он был галантен, и вот это было для тагайни непривычным, а оттого и интересным.

Так что армия поклонниц хамче росла. А я порой не знала, как относиться к переменам. Все-таки Нибо Ришем был мне привычен в роли дамского угодника, а магистр всегда оставался мудрым стариком и добрым советчиком. Но теперь всё менялось на глазах, и я иногда не успевала за переменами, что не означает, будто их не принимала. Просто нужно было немного времени, чтобы привыкнуть к человеку, которого знала всю жизнь, а теперь знакомилась заново.

– Младенцем я не стану, – послышался голос Элькоса от дверей, тоже помолодевший и налившийся глубиной. – Иначе Создатель не одарил бы меня всей силой всего мира. У Него уже есть более ценный младенец, чем я. Я же несу иную волю Белого Духа. Но зависть, дорогой мой, дурное чувство. В любом случае я не выбирал свою судьбу, ее мне написали Высшие Силы, и я, – магистр склонил голову, – покоряюсь.

– Посмотрел бы я, как ты отказываешься, – едко проворчал халим и перевел на меня взгляд. – Дайнани, хватит шутить, дай мне шахасат.

– Дам, – покладисто кивнула я. – Но когда вернемся. Хватит быть таким умным, пора пустить в голову ветер. Собирайся, мы едем на прогулку.

– Едем?

– Разумеется, едем. – Я пожала плечами и развернулась к двери, на пороге которой привалился к дверному откосу Элькос. – До священных земель идти далеко, а потому мы поедем. Помнится, – я обернулась к халиму, – ты желал поклониться святилищу Создателя. Или шахасат ценней Белого Духа?

– Конечно нет! – возмущенно воскликнул Фендар и поднялся на ноги. – Сказала бы сразу, и я не стал бы ворчать. По Иртэгену я бродить не хочу, он мало изменился за годы, пока меня здесь не было.

– Это пока! – подняв указательный палец вверх, парировала я.

– Вряд ли я увижу, что будет потом, – отмахнулся халим. – Я же не хамче, – он снова брызнул ядом в Элькоса, – мне Белый Дух столько молодости не отмерил.

– Тебя проткнут изнутри твои собственные иголки, Фендар, – усмехнулся магистр. – Но я, так и быть, тебя залатаю, на это точно можешь рассчитывать.

Халим фыркнул, но все-таки ответил:

– Моя кожа задубела от наших морозов, а ты, Мортан, нежный, как девушка. Своих иголок бойся, проколют кожу, уже не зашьешь.

– Моя