склонился в отточенном церемонном приветствии монарха, Фендар и Берик просто склонили головы.

– Что случилось, жизнь моя? – спросила я после того, как супруг поцеловал меня в щеку и накрыл ладонью лоб сына в благословении.

– Ничего, – Танияр пожал плечами и ответил мне ироничным взглядом. – Чтобы мужу проводить жену с сыном к теще, нужен повод?

– Не нужен, – улыбнулась я. – Но я знаю, что ты должен быть занят, потому удивилась.

– Решил проветрить голову, в ней слишком много мыслей, – ответил Танияр. – А она у меня не такая большая, как у моей Ашити.

Берик, стоявший рядом, рассмеялся, а я хмыкнула:

– Так ты сквозняком старые мысли выдуваешь, чтоб новые уместить?

– Умеешь ты, свет моей души, верные слова подобрать, – со смешком ответил дайн. И я важно посоветовала:

– Расширяй разум, милый.

– Зачем? У меня есть голова моей жены. У нее разум не то что на меня, на весь Айдыгер растягивается, – сказал супруг и вот теперь рассмеялся.

Фыркнув, я задрала нос и первой направилась дальше. Танияр нагнал меня в один шаг, пристроился рядом, и путь до ашруза продолжился. Пикировка, впрочем, на этом не закончилась. Правда, вскоре в ней больше участвовали мужчины, а я была занята тем, что здоровалась с людьми, которых на улицах Иртэгена было в изобилии. Отвечал и дайн, а Элькос и вовсе несколько раз отстал от нас, остановленный кем-нибудь из тагайни. И не скажу, что всегда это были мужчины.

У ашруза нас ждал уже запряженный Ветер, а вместе с ним целый десяток ягиров. Я перевела на супруга удивленный взгляд:

– Зачем столько охраны? Мы ведь уже спустя минуту будем на границе священных земель и так же уйдем обратно.

– Выйдете вы снова на границу, и, пока магистр не откроет портал, вы остаетесь уязвимы. С вами едет десяток, на этом всё.

– Как скажешь, милый, – ответила я, не видя повода для ожесточенного спора, да и просто возражений.

А спустя пару минут я уже держала в руках вожжи. Берик в этот раз ехал на своем Элы, мне помощь была не нужна. Почтенный халим и хамче устроились на скамейке, и Танияр, взявший у меня сына, передал его Элькосу.

– Все готовы? – спросила я, вдруг ощутив себя полководцем.

– Веди, дайнани! – весело воскликнул балагур и весельчак ягир Наркан.

– Отец с вами, – улыбнулся дайн и отошел от повозки.

Ветер резво затопал копытами и… шагнул к границе священных земель через распахнувшийся на дороге портал. Я обернулась, послала Танияру воздушный поцелуй, и повозка пересекла грань разорванного пространства следом за Бериком и тремя ягирами, поспешившими вперед. Остальные последовали за нами. А потом портал свернулся, и мой саул побежал неспешной рысью по степи.

– Не скучайте! – воскликнула я воинам, уже натянувшим поводья своих саулов.

– Мы любим погулять, дайнани, – ответил Наркан и махнул мне рукой.

– Ох, – произнес Фендар. – Неужто это уже священные земли?

– Да, – ответила я и втянула носом нагретый солнцем воздух.

Боги, как же восхитительна летняя степь! Сочная зелень уже успела сильно вытянуться, но острые пики травинок еще не начали подсыхать под жарким солнцем. Ветер гнал волны по зеленому бескрайнему морю, и хотелось раскинуть руки и утонуть, упав в волнующуюся пучину. Лежать и вдыхать пьянящий запах пестрых соцветий, рассыпанных драгоценными камнями по всей степи. Это было словно вдыхать запах самой жизни.

А еще умиротворение. Отчего-то на священных землях всегда появлялось это благостное состояние, когда не хотелось спешить и суетиться.

– Ветер, не спеши, – попросила я.

– Как же хорошо, – услышала я голос халима и улыбнулась, но ответил ему магистр:

– Да, хорошо.

Если бы не расстояние, то я бы слезла с повозки и прошлась до дома названой матери, но вышло бы долго, и потому я осталась сидеть на скамейке, а Ветер бежал вперед неспешной рысцой. И когда раздался вой Уруша, мой саул мякнул в ответ и сам прибавил в скорости, кажется справедливо рассудив, что вскоре он сможет освободиться от своей поклажи.

Однако сбыться мечтам саула было пока не суждено, потому что я направила его вовсе не к дому матери. Начать наше сегодняшнее маленькое путешествие мне хотелось с обещания, данного Фендару, и поэтому Ветер нес нас к пещере Белого Духа.

– Мы сойдем, не доезжая, – сказала я, не обернувшись. – Не хочу появиться у святилища, будто на курзыме. Дойдем пешком.

– Как скажешь, дайнани, – отозвался почтенный халим.

И вскоре я натянула вожжи, потому что мы успели приблизиться к гряде, спешился и Берик. Он помог сойти с повозки ученому, потому что я уже не нуждалась в поддержке, как и магистр. Но Элькос ждал, когда я заберу у него Тамина, потому спустился на землю последним.

– Как же хорошо, – жмурясь на яркое солнце, повторил Фендар. – Кажется, в последний раз я чувствовал такое в далекой молодости.

– Здесь всегда легко дышится, – ответил с улыбкой Элькос, но я уловила толику бахвальства. Пришелец за короткое время своего пребывания в Белом мире бывал на священных землях во столько же раз чаще, сколько появлялся тут, потому что халим здесь был впервые.

Укоризненно покачав головой, я поудобнее взяла сына и первой направилась к гряде. Остальные, включая саулов, потянулись за мной. Однако приблизиться так еще и не успели, потому что примчался турым, и прибежал он вовсе не от дома шаманки.

– Ты никак от пещеры, дружок? – изумилась я.

Затем приставила ладонь ко лбу и широко улыбнулась:

– Там мама. Или же она встречает нас, или нам сейчас попадет за святотатство.

Ашит и вправду стояла перед входом в пещеру. Но что привело ее туда, оставалось только гадать. То, что она знала, куда мы поедем сначала, я даже не сомневалась. На то она и вещая. Впрочем, и наша с ней связь всё еще не распалась. И вроде бы путь я выбрала, и на дорогу ступила, а она продолжала слышать мои мысли, обращенные к ней. Возможно, на то еще была нужда, а может, и просто милость Создателя. В любом случае недовольства я не испытывала. Напротив, не имея возможности бывать у нее часто, я отправляла ей мысленные добрые пожелания, рассказывала о внуке, а также новости, которые считала важными. Так что шаманка была в курсе происходящих у нас событий.

– Мама! – радостно воскликнула я.

Она подняла руку и махнула в ответ. Признаться, испытывала я не только радость, но и затаенное волнение. Вовсе не хотелось, чтобы меня прилюдно тыкали в лоб или давали затрещины за то, что придумала вести халима к святилищу без дозволения. Кстати, и наедине мне не хотелось,