— Могу я дать вам совет? — спросила Хелен, прекращая сборы, чтобы посмотреть на Дагмар.

— Он, несомненно, меня обидит, но все же говорите.

— Любовница Джозефа одевается, как герцогиня Виндзорская — очень дорого и со вкусом. Вы же одеваетесь, как королева Мэри, с чьим внешним видом я знакома благодаря моим английским коллегам. Вы одеваетесь очень старомодно. Отдайте себя в руки одного из этих «голубых» мальчиков, которые вечно крутятся вокруг богатеньких женщин в надежде стать Пигмалионами. Лучшей местью станет ваша замечательная жизнь: женщина Рихтера будет гнить в немецкой тюрьме, а вы — щеголять в красивых нарядах. Вы будете счастливой, держу пари.

Высокомерие не позволило Дагмар дать резкий ответ.

Хелен продолжила сборы.

— Вы отметили на карте дом той женщины? — спросила Дагмар.

— Да, — сказала удивленная Хелен.

— Можете отдать мне карту? Она понадобится мне для полиции.

Хелен залезла в свою вместительную сумку, вытащила оттуда карту и развернула ее.

— Вот этот дом, — показала она.

— По крайней мере теперь я знаю, что он делал со своими доходами.

— К разговору о домах… Этот дворец… — начала Хелен.

— Будет продан, — закончила Дагмар, поднимаясь со стула. — Надеюсь, я больше вас не увижу — никогда. Но все-таки спасибо вам.

Хелен и Курт прилетели домой в воскресенье и попрощались в холле Талисман-тауэрс.

— Я вымотан, — сказал Курт, касаясь рукой подбородка Хелен.

— Сильнее, чем во время похищения?

— Определенно. Моя бедная сестра! Она совершенно раздавлена.

— Когда будешь говорить с ней, передавай мои сожаления по поводу случившегося.

— Обязательно.

Дома, оглядывая свою симпатичную, правда, довольно аскетичную ванную комнату, Хелен подумала, как же она не похожа на созданную Людвигом Баварским, однако из-за этого ванная теперь нравилась ей еще больше. Вот если создать нечто среднее между тем и этим…

— Двоеженство! — воскликнул Кармайн в понедельник утром. — Сходится. Похоже, в свое время это была идея фрау Рихтер. — А потом Джозеф придумал, как обеспечить своего законнорожденного сына, поскольку его незаконнорожденные дети получают и так довольно много, а в будущем получат еще больше.

— Двоеженство, очевидно, стало возможно из-за идеологического разделения нации на две части, которые прервали всяческие контакты между собой. Я предполагаю, что фон Фалендорфы не спросили у Джозефа, был ли он женат в Восточной Германии, а он, конечно же, сам об этом промолчал, — сказала Хелен.

— Они не будут возбуждать дело, — заметил Ник.

— Определенно, — согласилась Делия.

— Но и так все не оставят, — продолжила Хелен. — Задета их честь, а барон — не тот человек, который готов подставить другую щеку. Как и баронесса. А Дагмар еще злопамятнее.

— Слава Богу, — сказал Кармайн, откидываясь в своем кресле, — что все их действия будут происходить в Германии, а не в Америке. Заметьте, как поспешно семья вытолкала Курта обратно на другую сторону Атлантики.

— Тем самым ограждая и дистанцируя его от своих дальнейших действий, — добавила Хелен.

— Ты видел вечерние газеты? — спросила Дездемона во вторник вечером, когда Кармайн вернулся домой.

Кармайн был весь на нервах — существовала вероятность, пусть и малая, что Додо ударит сегодня.

— Нет, — ответил он, делая глоток аперитива.

В комнату вошла Прунелла и со вздохом облегчения плюхнулась на стул.

— Теперь, когда Джулиан открыл свое воображение, я хотела бы, чтобы оно у него было менее богатым, — с улыбкой сказала она. — Капитан Немо меня совершенно достал. Вы знали, что на самом дне океана живет раса рыболюдей? Я все могла бы вынести, если бы только они не выпускали такие пронзительно свистящие, супер-пупер смертельные лучи.

Дездемона протянула ей бокал красного вина и дала Кармайну вечерний выпуск нью-йоркских газет; в Холломене газеты выходили только по утрам.

— В обеих газетах, — сказала она присаживаясь. — Только в «Пост» статья побольше.

Кармайн прочитал на первой странице заголовок: «Джозеф фон Фалендорф, зять похищенного профессора Курта фон Фалендорфа, застрелен в Мюнхене перед семейным заводом в этот вторник на рассвете».

— Ах ты, черт! — воскликнул Кармайн, читая статью.

Никто из руководства «Фалендорф фарбен» не знал, что Джозеф делал там в такое время, даже управляющий директор — Дагмар, которая понятия не имела, когда Джозеф покинул их спальню. По словам единственного свидетеля, перед Джозефом затормозил «фольксваген», из которого выскочили двое мужчин и застрелили его из автоматических пистолетов. Хейнрих Мюллер, рабочий завода, направлявшийся туда, чтобы запустить новое оборудование, проявил себя настоящим героем. Вместо того чтобы спрятаться, он безуспешно пытался помочь Джозефу, который умер у него на руках спустя несколько минут. За это время он успел несколько раз сказать «Курт!». Мюллер свидетельствовал, что убийцы были похожи на турок и произнесли несколько слов по-турецки. Для написавшего статью журналиста было очевидно, что Джозеф счел, будто его перепутали с Куртом.

— Ну и что ты думаешь? — спросила Дездемона.

— Что все это придумано, как и рыболюди Джулиана, — ответил он поднимаясь.

— Отправляешься к Хелен?

— Нет! Она подождет до завтра. Я навещу Делию. Позвони ей, пожалуйста. Сейчас в эфире говорят только об этом, и все радиоприемники грузовиков настроены на полицейскую волну, а я хотел бы держать свои передвижения в секрете.

— Ужин?

— Я буду дома вовремя. Если не успею — оставь для меня.

— К счастью, у нас сегодня стейк, поэтому мы подождем. Прунелла выглядит так, словно девочкам сегодня самое время напиться.

— Это бутылка отличного «Шамбертена». Сильно не увлекайтесь!

Так как Делию не пугала получасовая поездка из пригорода на работу и обратно, она обосновалась в Миллстоуне, где могла себе позволить просторные апартаменты в прибрежной части с видом на бухту Басквош. Выбрав для дома изумительное сочетание голубого, розового и терракотового цветов, Делия обставила его присланной из Оксфорда мебелью, которая прежде украшала дом матери. Стены представляли собой открытый альбом с фотографиями Карстерсов, Сильвестри, Черутти и Каннигхемов; на столиках рядом с фарфоровыми светильниками из Дрездена красовались лампы с гелиевыми наполнителями и повсюду лежали вышитые маргаритками салфеточки с кружевом по краям. Это был дом.

К моменту прибытия Кармайна Делия уже прочла газеты и прослушала новости по местной радиостанции. И еще она успела приготовить ему стаканчик аперитива.

— Кто это сделал? — спросил Кармайн.