чудовищ. Длиннохвосты противно шипели, а от закрытых ворот несся несмолкаемый скрежет – то ли драли доски когтями, то ли попросту грызли.

– Присяга! – вспомнил толстяк. – Вы же мне присягали на верность.

– Отцу твоему, – буркнул Волк.

– Вы же люди слова, – не слыша Валая, продолжал барон. – Нельзя так!

Пока Альфред болтал Мина успела подойти к нему вплотную. Нависла над пухлым владетелем Синара, положила руку вздрогнувшему толстяку на плечо и заглянула в глаза.

– Наше слово вы нам вернули обратно, когда позволили своему слуге творить то, что он натворил. Идите уже по-доброму, пока Валай себя в руках держит.

– Да, что ты оправдываешься перед ним, – взвился Волк. – Про присягу он вспомнил. Пойдем уже. Времени и так потеряли тут будь здоров. Того и гляди ордынцы нагрянут, а надо еще стрелы собрать.

– Ладно, ладно, вы правы, – сменил тон толстяк. – К зарбагу присягу! К зарбагу Гайду и Кальвию! Идем, куда скажите. Только не бросайте меня. Возьмите с собой. Не берите грех на душу. Сожрут же меня. Куда я сам такой? Ну куда?

* * *

Позже Валай сотню раз пожалел, что позволил в тот день уговорить себя Мине взять Его светлость с собой. Толстяк мало, что раздражал самим фактом своего присутствия рядом, так еще и изрядно задерживал их поредевший отряд. Втроем бы они дня за четыре прошли путь, который у них сейчас занял неделю. Предгорный лес, куда они прямым ходом направились сразу от той злополучной фермы, хоть и был покорежен Бурей, а все равно позволял идти быстро. Открытых пространств почти нет, еды, когда знаешь где брать, вокруг вдосталь. Даже какое-никакое зверье попадается – сразу видно, что твари здесь не так тщательно шарили, как в обжитых людьми местах к северу от соснового бора.

Но сильнее доходяги-барона Валаю мешали идти прилипчивые черные мысли. Мальчишку-синарца было, конечно, жаль, но гораздо больше Волка печалила смерть Ралата. Неразговорчивый, замкнутый, но надежный и преданный друг не хотел уходить из памяти. Орел, в отличие от Матука, хоть тот и был родичем, смог стать для них с Миной по-настоящему своим. Дни шли, а сердце продолжало щемить. Валай ощущал себя раненым – словно от него какой кусок тела отняли. И хотя Волк умом понимал, что время все вылечит, но душой принять потерю пока что не мог.

И они ведь их с Гарри даже к Яраду проводить не смогли. Закинули истерзанные останки на дерево, чтобы хоть воронам достались, а не зарбаговой погани, и ушли. Только лук с колчаном забрали. И копье – барон безропотно тащил его все эти дни, опираясь на пику, словно на посох. Горько, больно, и совесть покусывает, а что делать – и так улепетывали от того амбара без оглядки. Задержись они, и кто знает – ни встало бы зарбагово зверье на их след. Так хоть вовремя удрать получилось – поди, Ралат за них на небесах еще и порадовался.

По мнению Мины, которая заменила в отряде Орла в делах выбора тропы, направления и всего, где потребен был зоркий глаз, цепкий взгляд и хорошая память, Синар они миновали вчера. Вернее ту часть Мировой стены напротив которой стоял город. Так-то он остался значительно севернее. Наверное. Стен и башен из леса один черт не видно. Зато путь в Долину как на ладони – стоит глаза направо и вверх скосить.

Разлом – не белка в листве. Мимо не прошагаешь. А тут еще и дорога – не людьми проторенная от дырки в горах идет. Как есть, тот огромный таракан протоптал, что синарские стены крушил. Или другой такой же. Кто его знает, сколько у чернюков таких тварей? Может, к каждому крупному городу по такой зверюге пустили. Доберется отряд до Шелгарда, а там груда обломков и куча костей. Нет! Нельзя про такое и думать. Нужно верить. Верить и взывать к Яраду. Что Валай и делал, время от времени шепча мысленно мольбы Громовержцу.

* * *

Но боги давно отвернулись от них. Еще неделя пути – и перед вышедшими из леса людьми предстал город-призрак. Не нужно было подходить близко, чтобы понять – людей за разбитыми в нескольких местах стенами нет. По крайней мере живых. А вот чудовища Бездны могли и остаться. Пришлось охотникам ни с чем возвращаться к бору и там уже решать, как быть дальше.

Барон, к словам которого прислушивались единственно в силу его знания здешних земель, был уверен, что выживших искать стоит севернее. Мол, демоны с юга пришли, и народ бежит в противоположную сторону. Было Племя в Шелгарде, или не было, а уцелевшим одна дорога – прочь от стены и разлома.

Валай же с Миной настаивали на продолжении пути вдоль гор на восток. По доброй воле родичи в такую пору от леса-защитника далеко уходить не станут. Как с чудищами в степи воевать? Как прятаться, если даже города с их каменной огородкой чудищам не преграда? Маргар со старшинами не дали бы куда-то тащить народ по полям и рощам. А Альберт, что при них был, брату своему старшему не чета – на глупость толкать не будет.

Матук молчал. Уж на что был неразговорчив Ралат, а этот широкоплечий Лис после гибели Майно стал совсем уж безмолвной колодой. Казалось, ему все равно, что выберут его спутники. То ли с детства такой, то ли Мине с Валаем уступил во всем первенство и не спорит ни с чем, принимает любое решение.

В итоге пошли лесом дальше. Может, и в никуда дорога, но хоть безопасная. Еще две недели пути миновало, а ни зарбаговых тварей, ни следов их присутствия, как не было, так и нет. Барон, основательно исхудавший на подножном корму, начал даже пугать, что так они до какого-то Валонгского языка дотопают. Но нет. Угрозам Альфреда не суждено было сбыться.

Очередным утром ветер принес с севера шум погони. Словно кто-то гнал по лесу стадо каких-то крупных зверей. Пришлось резко ускориться, чтобы убраться с пути. Охотники пустились бежать, но уже совсем скоро пришло понимание – они слышат орду. Не отдельную стаю, не пару гигантов и не десяток наездников на рогачах. Лес на всем своем протяжении кипел треском, топотом и рычанием. С севера к горам катилась живая волна – и обойти её времени у них нет.

– На деревья! – скомандовала Мина.

Это вам не дубы, не тополя и даже не орехи – толпой не влезешь. Валай поспешно огляделся. В трех дюжинах шагов от них