З.) всю ту замечательную музыку, которая, подобно живописи Кандинского и Малевича, Фалька и Филонова, в течение многих лет считалась несуществующей», открыть дорогу талантливым молодым композиторам.

В январе 1990 года в Москве была создана новая творческая организация – Ассоциация современной музыки. Президентом избрали Эдисона Денисова. Он целиком окунулся в общественную жизнь – концерты, участие в фестивалях на родине и за рубежом. Это соответствовало его натуре, темпераменту и призванию. Денисов часто выезжал за рубеж – во Францию, Германию, Италию, Швейцарию, Финляндию, Америку, где проходили премьеры многих его произведений. Участвовал в международных музыкальных фестивалях; его приглашали в жюри престижных композиторских конкурсов. За успехи в области развития культуры Денисова наградили французским Орденом литературы и искусств.

И вдруг чудовищный удар судьбы. В 1994 году случилась настоящая беда. Ранним утром Эдисон из Рузы ехал в Москву. Пустое шоссе. Внезапно на встречную полосу вылетел грузовик. В результате нелепой, чудовищной автокатастрофы Эдисон получил множественные переломы и кровоизлияния во внутренние органы. В маленькой районной больнице Старой Рузы (где в 1988 году, по жуткому совпадению, оперировали и меня после автомобильной катастрофы в том же районе) врачи сделали все, что могли. Собрали по косточкам и кусочкам. Но гарантий, что почти агонизировавший пациент будет жить, не было.

Помогли французские врачи. Жак Ширак, мэр Парижа и будущий президент Франции, выслал специально оборудованный самолет. Денисова забрали на лечение во Францию в парижский военный госпиталь.

Едва придя в сознание, русский композитор попросил карандаш и нотную бумагу. Врачи были потрясены. А Эдисон торопливо писал, терял сознание, снова приходил в себя и писал дальше. Ему были отпущены еще два года на земле. Он успел создать шестнадцать музыкальных произведений. Последняя работа – завершение драмы Шуберта «Лазарь, или Торжество воскрешения».

Эдисон ушел из жизни 24 ноября 1996 года. Ушел добровольно. Узнав от врачей диагноз – рак мозга, отказался от лечения и подписал официальные бумаги.

В свое время Альберт Эйнштейн отказался от операции, которая могла бы ему ненадолго помочь. «Это безвкусно – искусственно продлевать жизнь, я свое дело сделал, пора уходить».

Так поступил и Эдисон Денисов.

Альфред Шнитке

У него был прямой, без отклонения, путь к Богу.

М. Ростропович

Театр на Таганке свел нас с еще одним замечательным музыкантом, гениальным композитором и человеком великого духа – Альфредом Шнитке. Он, как и Эдисон Денисов, писал музыку к спектаклям Юрия Любимова. Но приходил он в театр гораздо реже. Обычно тихо, в отдалении, сидел на репетициях. Потом ненадолго заходил в любимовский кабинет. Держался несколько отстраненно.

Альфред Гарриевич казался мне по типу человеческому прямой противоположностью Эдисону. Мягкий, застенчивый, неразговорчивый. Кроме музыкального таланта, он имел еще удивительный человеческий талант: относился к окружающим с каким-то особым терпением, пониманием и уважением. Он бывал на премьерах и юбилеях театра, но держался всегда весьма сдержанно.

Театр на Таганке в те годы был своеобразным «богемным островком» интеллектуальной элиты Москвы. Актеры – талант на таланте: Высоцкий, Золотухин, Смехов, Дыховичный, Филатов, Демидова, Славина, Фарада, Бортник, Шаповалов, Хмельницкий. На Таганке спеть и сыграть мог едва ли не каждый. Конечно, выделялись Высоцкий и Золотухин.

Премьеры и особенно юбилеи отмечали с размахом. Хорошо помню 23 апреля 1974 года. Таганке – десять лет. Поздравлять приехали актеры и режиссеры всех самых интересных театров Москвы: «Современник», Ленинского комсомола (уже с Марком Захаровым), Вахтангова (Михаил Ульянов и Юрий Яковлев). Песни, шутки, анекдоты. На столах незамысловатые закуски и напитки под знаменитой вывеской «Дешевый ресторан» из декораций спектакля «Добрый человек из Сезуана». По-моему, уже тогда появился знаменитый клич: «Гуляй, рванина, от рубля и выше!» А Володя Высоцкий, как всегда, отчебучил, спел театрально-тюремный этюд на таганскую тему.

Ну ладно, хорошо, не юбилей,

А, скажем, две нормальных пятилетки.

…………………………………………………

А эти десять лет – не путь тюремного этапа,

Они – этап нелегкого пути.

Пьем за того, кто превозмог и смог,

Нас в юбилей привел, как полководец,

За пахана – мы с ним тянули срок,

Наш первый убедительный червонец.

Я немного увлеклась, вспоминая. Но говорю об этом потому, что, конечно, эта атмосфера Таганки была Альфреду Гарриевичу чужда. Понимаю это особенно теперь, когда прочитала его интересные диалоги с многолетним другом, музыкантом А. В. Ивашкиным: «Юрий Петрович сам был чуждым для меня миром. Это случай, когда ты имеешь дело с экстремально противоположным психологическим типом… <…> Отношение ко мне – со стороны Высоцкого и со стороны Юрия Петровича – ироническое, как к „академическому“ музыканту. И только потом установился совсем иной с ним контакт. <…>. Приходя на репетиции, я всякий раз поражался своего рода „беспомощности“ того, что он (Любимов. – И. З.) говорит. A в итоге – получалось! Не сказанное словами оказывалось сказанным».

С Альфредом Шнитке работали и наши с Юрой друзья-кинорежиссеры Элем Климов, Лариса Шепитько, Александр Митта, да и прилепившийся к нашему дому в годы гонений на него Александр Аскольдов. И все они рассказывали о «фантастическом совпадении» с композитором во время работы.

Композитор, работающий в кино, неизбежно подвергается диктату режиссера. Недаром в Америке есть профессия composer, и Hollywood-composer – это совершенно другая профессия. Но Шнитке старался работать с теми режиссерами и в тех фильмах, где возникали интересные для него музыкальные задачи.

В 1965 году он написал музыку к фильму Э. Климова «Похождения зубного врача». В фильме молодая Алиса Фрейндлих пела песни Новеллы Матвеевой, Юлия Кима, и все это удивительным образом гармонировало с музыкой «академического композитора». Но услышали это лишь те немногие счастливчики, что были на закрытых просмотрах. Чиновники Министерства культуры сочли фильм «пародией на советскую действительность» и «накрыли его идеологическим ведром», как сказал нам Элем. Фильм «положили на полку», где он пролежал двадцать лет. Но оказалось, что и в 1987 году, когда его впервые увидел зритель, фильм был феерически остроумен, а музыка, если можно так сказать, смеялась и веселилась вместе со всеми.

В 1970 году вышел на экраны фильм Элема Климова «Спорт, спорт, спорт», сделанный им с братом Германом легко, будто шутя. Действие происходит на стадионах Москвы, Филадельфии, Стокгольма и Мехико, на стадионах будущего и далекого прошлого. Альфред Шнитке написал для фильма «Менуэт» и «Фугу» и интересно, почти дерзко использовал музыку Н. А. Римского-Корсакова, П. И. Чайковского и других композиторов. Успех был ошеломительный.

А вот следующий фильм Климова «Агония» с музыкой А. Шнитке можно