– Я назову имя победителя примерно через пятьдесят пять минут, – с нажимом сказала великая княжна.

– Долго как-то, – усомнился Ангел.

– Как раз успею потанцевать с каждым участником, – подсказала Екатерина. – Последний вальс и все такое.

– Ах вот как! Ну давайте, – согласился ведущий.

– Может, тогда объявите? – Принцессе уже надоело стоять на одном месте.

– Что?

– Вальс. С любым из женихов.

Нет, ну разве можно так халтурно относиться к своим прямым обязанностям? В конце концов, кто здесь ведущий – эфира в целом и бала в частности?! Екатерина терпеть не могла отступлений от заранее согласованного сценария.

Ангел изобразил одухотворенное лицо и произнес в камеру:

– Друзья, настало время объявить вальс! Принцессу приглашает Алексей Попович!

Алексей с явным сожалением оторвался от разговора с императором и подошел к великой княжне. Она улыбнулась. Он правда ей нравился – как хороший друг. Сегодня, в вечернем фраке, сменившем вечную клетчатую рубашку, и белой шелковой бабочке, широкоплечий Алексей был просто неотразим. Умом Екатерина это понимала. Сердце же молчало, словно его вовсе не было в груди.

Из скрытых колонок донеслись первые такты старинного вальса. Собравшиеся освободили танцпол для главной пары. Девчонки из колл-центра набросились на закуски и шампанское.

– Ваше высочество, – склонился в полупоклоне Алексей, протягивая руку, – вы позволите?

На них все смотрели. Кроме Ангела, подмигивающего себе в зеркало. Екатерина вновь улыбнулась и очутилась в теплых объятиях жениха-конкурсанта. Который тут же сбился с ритма и наступил ей на ногу.

– Ох! – не сдержала возгласа великая княжна. – Алеша!

– Прошу прощения, – смутился Алексей, между делом отдавив принцессе вторую ступню. – Я не силен во всех этих фигурах. Нас в универе танцам не учили.

– Хорошо, но считать-то вас в универе учили? – Екатерина морщилась от боли. Словно утюгом прошлись по пальцам. – Давай на «раз-два-три», пока до костылей дело не дошло.

– Раз-два-три, раз-два-три, – упорядочил свои хаотичные па жених. – Ты права, так проще. Раз-два-три.

Дело пошло на лад. Теперь их танец чуть больше стал напоминать именно вальс, а не неуклюжее топтание на деревенской дискотеке.

– Алеш, а что ты будешь делать, если я тебя сегодня не выберу? – поинтересовалась Екатерина, стараясь подладиться под неуверенные движения партнера. – Вернешься на работу?

– Раз-два-три, раз-два-три… Нет, есть идейка получше.

– Какая же?

– Николай Константинович берет меня с собой.

– Папенька? Что значит – берет с собой? Куда?

– В путешествие.

Тут Екатерина позорно сбилась с ритма и с разгона врезалась в бескрайнюю бело-черную грудь Алексея.

– Какое еще путешествие?

– Я думал, ты знаешь… Раз-два-три… На «Фодиаторе». Мы его собрали. Наконец.

– Но он же его просто для выставки делал!

– Не для выставки. А для своих целей. Он хочет как можно скорее отправиться на поиски твоей мамы. Раз-два-три…

Екатерина совершенно обмякла в руках Алексея. Такого поворота она не ожидала. Она была уверена, что папенька просто развлекается в своем гараже. А он, оказывается, всерьез готовился к решающей, переворачивающей жизнь поездке!

– Но как же… Я думала, он совсем ее забыл… У него же трон! Государственные дела!

Алексей держал ее, как тряпичную куклу. У Екатерины разом отказали все мышцы.

– Ах ты, елки! Катя! Ты мне совсем не помогаешь! Опять на твою туфлю взгромоздился. Раз-два-три… Вообще-то он надеется передать трон тебе, если ты до своего двадцатишестилетия выйдешь замуж.

Екатерина нервно рассмеялась.

– Замуж? За кого? Тебя же он пригласил с собой! Остается один только подлец Вяземский!

– Согласен. Видно, поэтому Николай Константинович и не посвящал тебя в свои планы – не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной выходить замуж за графа. Я-то рассказал только потому, что ты сама спросила.

Помолчали, автоматически продолжая вращаться в танце. Только Алексей бубнил под нос «раз-два-три» и еще «ах, елки», врезаясь спиной в кого-либо из гостей, образовавших живой круг вокруг них.

– Где же он будет ее искать?

– Везде, – просто ответил Алексей. – По всему миру. Поэтому ему и нужна была машина, которая не только ездит, но еще и плавает, и летает.

– А на что же вы будете жить?

– У него сразу после отставки пойдет пенсия, а я продал ВАЗЗу патенты на парочку моих изобретений – швабру подметалку-подмывалку, разумную кормушку для домашних животных – и слегка обогатился… Раз-два-три – фух, возвращаю тебя на место!.. Так что мы с ним будем вольными птицами.

Вальс закончился. Напоследок стокилограммовая «вольная птица» еще раз перепутала ножку принцессы с паркетом. Но принцесса не чувствовала боли. Сообщение Алексея произвело сумятицу в ее голове. Похоже, поездка в Лондон отменялась.

– А теперь, друзьяшки мои, – провозгласил Головастиков, – граф Вяземский составит пару великой княжне! Ведь так? – уточнил он у нее вполголоса и преисполнился самодовольства, получив утвердительный кивок.

Вяземский был сегодня каким-то особенно… змеевидным, что ли. Фрак плотно облегал его гибкое худосочное тельце, длинные тонкие ноги выделывали невероятные па, вытянутые мелированные пряди блестели в свете софитов. Теперь уже Екатерина казалась неповоротливым слоненком на фоне этого поднаторевшего в танцах светского льва. Он скользил по паркету, искренне наслаждаясь вальсом – точнее, его усложненной версией с дополнительным подкручиванием и подверчиванием, которую в Смольном институте, где училась Екатерина, не проходили.

– Граф, постойте, постойте! – попробовала она умерить его танцевальный пыл. – У меня уже морская болезнь от ваших кунштюков начинается.

Хотя, скорее всего, подташнивало ее от невеселой мысли: а не должна ли она ради папеньки остаться на родине, тихо-мирно выйти замуж за дурака Вяземского и отпустить отца, добросовестно просидевшего двадцать с лишним лет в позолоченной клетке, на поиски любви всей его жизни?

Папенька стоял в отдалении от праздничной толпы. Екатерина поймала его взгляд – добрый и, как всегда, немного грустный.

Он многое сделал для страны.

И еще больше сделал для своей дочери.

Он заслужил это путешествие.

– Роберт, ну вы сегодня в ударе, – с неудовольствием сказала принцесса, когда скорость их кружения возросла с уровня «детская игрушка-юла» до уровня «миссурийский торнадо».

– Не могу удержаться, Екатерина, не могу удержаться! – И граф по-чечеточному прищелкнул каблуками, внеся в традиционный вальс неожиданный новаторский элемент.