Она собирается сказать ему, что Корделл Льюис не подонок. Что подонком был ее дедушка – тот самый, что носил для нее ириски в кармане и помог выучить наизусть все слова из песни «Держи ритм» Джонни Кэша. Но затем она слышит, как кто-то спрашивает: «Здесь занято?», поднимает голову и видит рядом Деймона: руки в карманах, на лице – надежда.

Она двигается и, когда он садится рядом, чувствует, как волна облегчения накрывает ее. Она боялась, что Деймон отвернется от нее теперь, когда она оказалась внучкой убийцы. Она даже боялась, что он ее уволит, что отец заставит его сделать это, дабы избежать негативных ассоциаций. Признание бабушки перевернуло ее мир. Но, сидя здесь, в церкви, она понимает, что иногда перевороты нужны, а история должна принять совсем иное направление, чтобы все встало на свои места.

Шериф подходит к Тайсону, и тот поворачивается спиной к Лорел и Деймону, чтобы поговорить с ним. Деймон использует эту возможность, чтобы податься вперед и приблизить губы к ее уху.

– Теперь он мой конкурент? – шепотом спрашивает он, указывая на спину Тайсона.

Она ошарашенно отстраняется и смотрит на него.

– Конкурент? – шепчет она.

Он закатывает глаза и вздыхает.

– Я уже признался, что влюблен. Разве для тебя это новость?

– Ты говорил, что был влюблен, когда мы были детьми, – говорит Лорел. – Но… сейчас? – Она в полном замешательстве, и это заметно.

Деймон улыбается и кивает.

– Сейчас.

– Что ж… Для меня это новость.

Деймон с расслабленным видом откидывается на спинку скамьи.

– Хорошо, что мы с тобой специалисты по новостям, верно?

– Да, – соглашается Лорел и впервые за долгое время чувствует облегчение. Она размышляет о словах Тайсона – о том, что история пишется лучше, когда ты – ее часть. Может быть, как раз это она и упустила – ту часть, что затрагивает сердце, берет за душу, часть, которую все время держала про запас. – Да, – соглашается она. – Хорошо. – Вступает орган, и, нота за нотой, музыка распространяется, заполняя величественными звуками все пространство вокруг.

Клэри

Когда Трэвис заканчивает проповедь, она выскальзывает из церкви в боковую дверь. Она идет к клетке, где голуби – четыре птицы, сбившиеся в кучу в маленьком пространстве и тихо воркующие, – ждут освобождения. Осторожно, одного за другим, Клэри пересаживает их в корзину, из которой потом выпустит. Крышка будет закрыта, пока не придет время открыть ее и позволить им улететь.

Мика все еще слишком слаб, поэтому Клэри оставила его в голубятне. Ему нужно время, чтобы набраться сил. Есть время ползать и время парить в небесах, время оставаться и время отпускать. Всему свое время. Она поднимает голову к небу, к пушистым белым облакам, к яркому, слепящему солнцу. Она вдыхает горячий июньский воздух, чувствует, как тот влажным потоком заполняет ее легкие, ловит запах гортензий, цветущих поблизости, чувствует, как твердо ее ноги стоят на родной земле. У Клэри есть то, чего нет у Энни. У нее еще есть время.

Уже десятки раз она выпускала голубей на похоронах, но никогда еще ее птица не символизировала душу человека, которого она любила. Прихожане начинают понемногу выходить из церковных дверей, но Клэри продолжает смотреть на небо, думая о тете Лидии, ожидающей на небесах встречи с Энни, радостного воссоединения, которое наконец-то наступит для них. В конечном счете, Энни всегда стремилась только к ней, к своей матери. И Клэри утешает эта мысль – маленькая девочка и ее мама снова рядом, и больше не нужно гадать по звездам – можно жить среди них. Сейчас Клэри пытается обрести утешение во всем – только так она сможет справиться с произошедшим.

Служба заканчивается, и Клэри стоит, тихо и спокойно, держа корзину и ожидая скорбящих, чтобы собраться на заросшей травой полянке, где она будет выпускать птиц. Она кивает людям в ответ, но никто не улыбается, никто не окликает ее. Все мрачны и серьезны, как и должны быть. Есть времена, когда благоговение необходимо, закономерно и естественно. Клэри не религиозный человек, и все-таки она верует.

Она верует в души, покидающие этот мир, и Господа, что принимает их. Она верует в любовь, и в судьбу, и в надежду. Она верует в то, что все, что ни делается в этом мире, каким-то образом делается к лучшему. Она думает о Трэвисе, о дочери, которую оставила, о своей маме и кузине, о том, что уже случилось и должно случиться. Она верует: смысл есть в каждом «привет» и «пока», в каждой победе и в каждом поражении, в каждой черной полосе и в каждой белой. Она открывает корзину, выпускает голубей, и все эти переживания разом наполняют ее до краев.

Птицы шумно хлопают крыльями в попытках взлететь к небесам. От ветра, который они поднимают, у нее захватывает дух, и она пронесет это ощущение через всю свою жизнь. Она чувствует себя одновременно опустошенной и переполненной. Она чувствует себя очень смелой и очень испуганной. Она чувствует себя больше, чем жизнь, и меньше, чем пылинка. Но важнее всего чувство необъяснимого, неописуемого покоя. Она думает о словах, услышанных однажды: «Грех неизбежен, но всё разрешится, и сделается хорошо»[11]. Да, думает она, так и будет.

Она задерживает дыхание, глядя, как голуби поднимаются все выше и выше в небо.

– До свидания, Энни, – шепчет она, и ее глаза наполняются слезами, а в горле застревает ком. – Мне будет так тебя не хватать.

Вместе со всеми она наблюдает, как голуби все кружат и кружат в небе, выглядывают ориентир, ища свой путь домой.

500 мл 7UP

250 мл соевого соуса

1 столовая ложка хрена (по желанию, но Фэй всегда его добавляет)

250 мл оливкового масла

Филе куриных грудок

Смешать все ингредиенты, кроме курицы, в миске. Залить полученным маринадом куриные грудки и поместить их в холодильник как минимум на восемь часов. Обжарить грудки на гриле. Подавать с жареным или вареным картофелем и зелеными овощами (или салатом, как сделала Фэй).

В этой части книги я постараюсь не забыть поблагодарить всех, кто помог мне в работе над ней. Книга не далась мне легко, так как в процессе ее написания мне пришлось бороться с несколькими недугами, а потому потребовалось гораздо больше внимания друзей и близких, чем обычно. К счастью, теперь все позади, а значит, можно расслабиться, откинуться в кресле и, возможно, даже позволить себе глоток чего-нибудь освежающего. Итак…

Огромное спасибо моему мужу Курту Уалену и нашим детям (Джеку, Эшли, Мэтту, Ребекке, Брэду и Аннелизе) за силу духа, позволившую им не только мирно сосуществовать со мной все это время, но и проявлять заботу. Это было нелегко, я знаю, и потому я очень благодарна вам, ребята. Кроме того, Курт (он просил меня упомянуть об этом) безмерно помог мне (он просил меня использовать слово «безмерно») с сюжетом о Фэй и Хэле Йорке, которого теперь называет не иначе как Хоппер[12].