Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особняк был выполнен в стиле классицизма. Белые колонны поддерживали изящные арки, стены украшали неброские узоры, восходящие к строгим парапе́там. К входным дверям вела двойная закругленная лестница, над которой возвышался широкий балкон.
Но всё это полуантичное чудо смотрелось посреди русской зимы, словно строй древнегреческих воинов, в разгар метели облачённых в летние сандалии.
Снег покрывал белый мрамор статуй, где разнообразив изваяние бородкой, где — сотворив чудну́ю причёску, а кое-кого даже одел в пушистые шубы, стыдливо прикрыв наготу.
Ворота были открыты. Игорь беспрепятственно въехал на полицейском внедорожнике, обогнул замёрзший фонтан и припарковался у крыльца.
За стеклянными дверями призывно горел свет. Железнов ждал его.
Внутри всё было обставлено с роскошью. Со второго этажа спускалась широкая лестница, от которой арками расходилась по периметру галерея. Стены украшали фрески, мраморные узоры. Сверху, освещая холл, висела громоздкая изящная люстра, сделанная под старину, с лампочками в видесвечей.
В центре, стоя на круглом мозаичном узоре, его встречал уже знакомый парень, что таскался с Максимом. Он безо всяких эмоций слегка поклонился гостю.
— Господин велел отвести вас в его личные покои. Пройдёмте со мной.
Игорь молча последовал за ним ко входу, ведущему глубоко под землю по винтовой лестнице, освещаемой цепью факелов.
Когда они пришли, взору открылось просторное помещение, обустроенное под манер древнеримского колизея: смотровые площадки с удобными помостами для нескольких зрителей возвышались над круглой ареной, усыпанной песком, откуда ещё на подходе доносился лязг металла вперемешку с тяжёлыми вздохами сражающихся.
Железнов встречал его, разлёгшись на вычурной античной кушетке. Он был облачён в белую тогу, держал в руке бокал с красным вином и с улыбкой наблюдал за схваткой внизу, пока девушка, в которой Игорь узнал Уйнэ Тоярову — одну из пропавших сестёр, — не смея поднимать взгляда, держала поднос с закусками.
По периметру стояли вооружённые бойцы, готовые устранить опасность при первом же её проявлении.
— О, ты здесь! Присаживайся, — Дмитрий указал на кушетку рядом. — Ты долго.
На арене сражались двое. Одним из них был тот самый пропавший ролевик, Саша. Парень орудовал двуручным мечом против щитоносца с топором.
— Талантливый юноша. Мои друзья выставляли своих лучших бойцов, но никто не смог его победить.
Щитоносец сфинтил, ударил обухом щита по открывшемуся месту, хотел уже завершить бой, вклинив лезвие топора между рёбер Саши, но тот вдруг оказался за спиной, подсёк ноги, заставив рухнуть на утоптанный песок, а затем уткнул острие меча под край шлема противника, упавшего на колени.
Наступившую тишину разорвали аплодисменты Дмитрия. Закончив, тот вынес правую руку, сжатую в кулак, перед собой.
— Как думаешь, побеждённый бился достойно?
Игорь молчал. От происходящего внутри бурлил гнев, но Марина и Данила находились в заложниках, так что приходилось сдерживаться. Вместо ответа он взглянул на Сашу. Тот стоял со стеклянными глазами, готовый оборвать чужую жизнь по первому велению.
— Ах, да. Ты ведь успел только под конец, — Дмитрий всё ещё держал руку перед собой, заставляя Сашу ждать решения. — Молчишь? Ну, тогда… Михаил.
Он кивнул парню, стоявшему рядом, и тот подошёл к краю платформы, где скомандовал:
— Предстань перед господином, побеждённый!
Щитоносец снял с себя шлем, открыв измученное лицо.
— Даня!
— Крепкий. Двум моим парням навалял. Но в амплуа гладиатора оказался не слишком хорош.
Дмитрий мог в любой момент казнить лейтенанта. Стоило лишь опустить большой палец вниз.
— Ну, так что ты думаешь насчёт этого? Достоин ли он милости?
Железнов вдруг изменился в лице. Расслабленные, слегка даже насмешливые черты сменились холодом ненависти.
— Моего сына ты помиловал?
Палец опустился вниз.
Игорь не успел сделать ничего. Саша, не дрогнув ни единым мускулом лица, пронзил шею Данилы.
Вдруг всё вокруг охватила Тьма.
Время будто остановилось. Капля, стекающая с острия меча, зависла в воздухе. Искажённое ликованием лицо Дмитрия замерло, отражая безумную черноту души.
«Тебе следовало меня слушать…»
Лихо окутывало изнутри, словно одеяло в холодную ночь.
«Максим… он знал обо всём. Но ты не дал мне докопаться до истины…»
Крестик в груди накалился, шрамы невероятно жгло. Казалось, кожа сейчас воспламенится.
«Ты избегал меня… Избегал себя… И снова допустил ошибку».
Он посмотрел на свои руки, дрожащие от переполняющей ненависти. Они требовали разорвать виновника на куски.
«Хватит бежать от собственной сущности. Покарай их. Ты — Игорь Волхов. Ты — Лихо. Ты — Жнец!»
Тьма приняла его. Тропинки пространств сами подстраивались под ноги, угодливо прокладывая путь к расставленным по периметру врагам. Он исчез и тут же появился в другом конце колизея, схватил двоих бойцов за горло и голыми пальцами раздавил им трахеи.
Остальные продержались не дольше пары секунд. Они не успели произвести ни выстрела, обнаружив у себя отсутствующие гортани. Кто-то падал сразу, кто-то ещё простоял по инерции, пока их головы свисали на ошмётках шейных мышц.
Когда Жнец снова очутился напротив Железнова, кровь потоками хлынула из валяющихся тел. Красная вязкая жидкость стекала по стенам арены, впитываясь в песок. Саша, увидев это, будто очнулся ото сна. Он понял — мучениям пришёл конец.
Дмитрий за секунду испытал ликование, удивление, осознание, а затем животный страх перед существом, стоящим напротив.
Жнец протянул руку. Почему-то не удалось даже отстраниться — оцепенение полностью охватило всё тело.
Два окровавленных пальца, покрытых кусками чужой плоти, коснулись лба.
━─━────༺༻────━─━
— Помни, сын. Ты — потомок древнего благородного рода.
Отец сидел за своим тяжёлым дубовым столом, впитавшим запах табака, и сурово взирал на своего сына.
— Этот город был основан твоим предком. Я продолжаю его дело. Ты продолжишь наш труд, когда примешь управление в свои руки.
Дмитрий кивнул, чувствуя гордость за само своё происхождение. Отец с малолетства готовил его себе на замену, и скоро долгожданный день наступит.
****
Похороны едва успели закончиться, а он уже принялся за работу. Первым делом следовало воплотить давнюю мечту — уподобиться благородным мужам Рима, чья слава пронеслась в веках. Чем он хуже?
Могучие своды колонн, искусные фрески, фонтаны — всё это так манило… но нет, этого было недостаточно. Он — потомок древнего рода. Он лучше других, копошившихся у него под ногами простолюдинов. Смерды. Они не лучше рабов, созданных для увеселения своих господ.
Почему бы не показать им своё место?
****
Первая простолюдинка оказалась строптивой. Пришлось долго объяснять смутьянке её место, но в конечном итоге это удалось.
