– Если не отдашь сам, мне придется забрать, –продолжала Ирка, досадуя на себя.

В руке у нее появилось копье. Меф даже не попытался обнажитьмеч.

– Допустим, ты получишь мой дарх, и что потом? –спросил он с любопытством.

– Уничтожу.

– Там будет мой эйдос, – напомнил Меф.

– Знаю.

– Знаешь? И что с ним станет, тоже знаешь?

– Дарх заберет его, – сказала Ирка.

– И что? – взвился Меф.

– Я оставлю твой эйдос у себя, пока все не затихнет. Азатем, возможно, верну тебе. Тебя не сделают повелителем мрака, пока твой эйдосбудет у меня. Я тебя спасу, – решительно заявила Ирка.

Меф не мог оторвать взгляда от наконечника ее копья. Он умелценить красивое оружие. Наконечник был совершенной формы – столь же грозен,сколь и прекрасен. Сверкающий металлом в широкой своей части, он сужался,завершаясь пронзительным светом.

Ощущая этот свет, дарх трусливо съежился, как живой, черезцепь передавая Мефодию боль.

– Это и есть замысел валькирий? Лишить меня дарха иэйдоса, чтобы мрак отвернулся от меня, как от полного ничтожества? –спросил Меф.

– Да, – подтвердила Ирка, оценив, как жесткоБуслаев формулирует вопросы.

– Так вот. Валькирии обманули тебя, – сказал Меф.

– Почему?

– Первый эйдос забрать нельзя, даже разбив дарх. Он –плата за то, что дарх покинул Подземье. Без эйдоса я стану живым мертвецом. Безвечности, с дырой в груди. Лигул знал, чем наградить. Он сбросил меня вбездонную пропасть и, издеваясь, дал ухватиться за горящую веревку, зная, что яне смогу ее отпустить.

Меф скривился. Ирка решила, что она смертельно надоела Мефу.Она не знала, что дарх способен причинять хозяину боль.

– Ты был в Тартаре? – спросила Ирка.

– Да.

– Тартар – место, где нет ни света, ни памяти о нем. ВТартаре нет видения добра, а выбор человека к злу остается. Человек копошится всобственных страстях, в яме, которую сам вырыл, и страсти пожирают его, какмогильные черви, – произнесла Ирка.

Она не знала, откуда взяла эти слова. Они просто всплыли всознании.

– Меня вполне устраивает копошиться в собственныхстрастях. А с Тартаром я как-нибудь разберусь, – сказал Буслаев.

Ирка подумала, что Меф либо не понял, что это цитата, либоему плевать.

– Понимаешь, в чем штука. Я не хочу скатиться во мрак,но не уверен, что стремлюсь к свету. Я хочу прокладывать собственный путь.Где-то через мрак, где-то через свет.

Меф заставил себя провести пальцем по спирали дарха. Валькирия– Меф это заметил – вообще не могла смотреть на дарх. Моргала, отводила взгляд,щурилась. Насколько дарх боялся копья валькирии, настолько же он былнепереносим и для Ирки.

Ирка поняла, что ей Мефа не переубедить. Он слишком уверен всобственных силах.

– Значит, рано или поздно ты сорвешься во мрак. Вседороги не к свету ведут во мрак, какими бы заманчивыми они ни казалисьпоначалу, – заметила она.

– Посмотрим… Теперь мой вопрос. Дафне плохо. Ее мучаютвидения, скверные мысли. Недавно на нее напали в заброшенном доме, –сказал Буслаев.

Упомянув про дом, он зорко взглянул на валькирию. Но на лицеу Ирки было лишь сочувствие.

– На месте нападения я ощутил твое присутствие. Я немог ошибиться, – продолжал Меф.

Ирка молчала.

– Ты была там, не скрывай! – повторил Меф,передавая Ирке краткий зрительный образ стен и сидящей на полу Дафны.

Ирка подумала, что волосы Дафны похожи на крылья. Отмалейшего дуновения ветра они взмывают и рвутся ввысь.

«Ну и зачем ему я, когда у него есть она? Может, прав Багрови я должна стать добычей? Лишь отвечать на любовь, а не влюбляться сама? Нет,Багров точно прав. Что я, голодная собака, которая ждет, пока ей кинут любовь,словно кость со стола?»

– Чего ты молчишь? – спросил Меф.

Он смотрел на Ирку пристально, однако ход ее мыслей угадатьне мог.

– Я никогда не была в этом доме. Клянусь! –сказала Ирка, будто очнувшись. – Мне жаль, что с Дафной это случилось. Япопытаюсь разобраться и помочь ей, если смогу.

Меф взвесил ее слова на внутренних весах и кивнул.

– Я верю тебе. Прости, если был груб, – сказал он.

– Будь осторожен! – попросила Ирка.

– Это что, угроза?

– Дружеский совет. Я не достала твой дарх, не выполнилазадание, и теперь до тебя доберутся Таамаг, Филомена, Радулга и другие. Ты дажене поймешь, откуда прилетело копье.

«А ведь действительно не пойму», – согласился Меф. Онвспомнил, каких сил стоила ему прошлая схватка с валькирией-одиночкой, а ведьона не хотела его убивать.

– Попытаюсь разобраться, – произнес он.

На широком лбу Мефодия появилась знакомая Ирке упрямаяскладка. Сердце валькирии сжалось от воспоминаний.

– Счастливо, Мефчик! – не удержавшись, брякнулаона.

Меф удивленно шагнул к ней. Ирка отскочила и побежала к«Приюту валькирий». Она мчалась и чувствовала глухое недоумение Буслаева.

«Это нечестно! Хорошо, что я не сказала «Привет дяде!». Онмог догадаться. Ну да все равно», – думала Ирка.

Ей казалось, что она бежит по обломкам своего внутреннегомира, который она все эти годы бережно составляла из иллюзий. А раз так, тонеудивительно, что мир оказался непрочен, как карточный домик, и рухнул отпервого же пинка реальности.

Девушки – величайшие в мире специалистки по самообману.Обыграть их на этом поле невозможно.

Меф наблюдал, как Ирка забирается по канату. Веревкадергалась, как хвост сердитой кошки. Мефодий подумал, что ни у одной девушки онне видел таких цепких рук. Хотя… Память продолжало щекотать чем-то хорошозабытым.

Возможно, он нашарил бы нужное воспоминание, если бы немысль о Дафне. Он повернулся и быстро зашагал к дороге. Ната догнала Буслаевауже довольно далеко от «Приюта».

– Ты меня бросил! А если б меня убили? –набросилась она на него с жаром.

– Ну так не убили же… – сказал Меф.

– Нет, убили! Морально. На меня никто не обращалвнимания… Особенно этот.