еще раз засомневался, правильно ли он поступает. По правде сказать, сомнения ни на секунду не покидали его уставшую голову и сидели в мыслях безжалостной занозой, но порой они терзали бедного дракончика с такой силой, что не обращать на них внимания было попросту невозможно, и тогда приходилось думать.

Альберто сразу понял, что размышлять в его положении – дело исключительно неблагодарное и даже вредное. Дав волю воспоминаниям, он ненадолго забылся, но потом снова усилием воли заставил себя вытеснить из сознания последнюю мысль и предаться созерцанию окружающего пейзажа. Получалось так себе.

На смену бесконечным оврагам пришла не менее бесконечная равнина, которую Альберто преодолел за три бесконечных часа, стараясь держаться от Мохнатого тракта как можно дальше и то и дело находя убежище в редких и разбросанных рощицах. Высокая трава пожухла и приготовилась к зиме. Отголоски бесконечных дождей, особенно ощутимые во влажных размытых долинах, уже не столь затрудняли его путь, и Альберто нерешительно спешил навстречу городу, где должно было решиться столь многое.

Нежно-золотистый окрас осени казался непривычно мутным, неярким. Возможно, дело было в легком тумане, а может быть, это полупрозрачные тучи заволокли солнце и не давали ему светить в полную силу.

В эти дни никому нельзя было доверять, даже солнцу. Убегая из Хныкельбурга к Юргену-Браксу, он даже решил как-то раз, что Солнце и вовсе перестало светить на несколько мгновений, а потом вернулось обратно, но стало немного другим – грустным и неубедительным. Кончено, это было полной бессмыслицей, и Альберто списал эти неспокойные впечатления на собственную нервозность. Однако на один удар сердца ему показалось, что мир и вправду остановился.

Опять, опять вредные мысли.

Город был уже близко, а вместе с ним и неизбежный вопрос – как в него попасть? Только сейчас его поразила догадка: если его поиски приняли столь серьезный оборот, то наверняка стражникам передали доподлинное описание беглого дракончика… Но кроме главных ворот податься было некуда, разве что штурмовать стену под покровом ночи. Зацепиться за нее чем-нибудь? И как он только умудрился потерять Зифгридов посох? Видно, Альберто позабыл несносную палку где-то на привале… Жаль! Этот посох еще пригодился бы ему, со всех точек зрения.

Смеркалось.

Туман сгустился, и желтеющая трава ненадолго ожила, слабо поблескивая молочно-прозрачной росой. Ноги вынесли его на Мохнатый тракт, и Альберто примкнул к молчаливой процессии из неудачливых купцов и праздных гуляк, мерно втекающей в город. Он незаметно пристроился в центре колонны и, незамеченный, проскользнул сквозь ворота. Стражники лениво осматривали входящих, безуспешно стараясь побороть зевоту, время от времени вглядываясь в ночную темноту, как будто пытаясь разглядеть там светлый час окончания своего дежурства.

Оказавшись за стеной, Альберто огляделся. Его дом был совсем неподалеку, как и полагалось жилищу социально непритязательной семьи. Что делать теперь? Нужно было как-то узнать, куда направился Зигфрид. Если его уже отпустили, и он сумел пробиться на аудиенцию к королю, то путь к спасению был открыт. А если нет…

Альберто попытался отогнать подступающую дурноту. Нет, кончено, его тотчас же отпустили. Ошибка сразу обнаружилась. Дурнота никуда не отступала; она даже усилилась.

Ничего не придумав, Альберто устало побрел в сторону своего дома.

Он тихонько проскользнул в прихожую и осмотрелся. Почему-то были потушены свечи, и еще было очень непривычно, по-вечернему холодно, как будто в доме забыли затопить камин. Отец сидел в гостиной и отрешенно изучал стену. Альберто тихонько постучал о приоткрытую дверь и скользнул в полумрак комнаты.

Батюшка встретил его с испуганным удивлением. Он встал и неровным шагом подошел к сыну, посмотрел на него странным взглядом, как будто уже не чаял увидеть его.

– Тебя ищут. Они приходили к нам в дом и спрашивали о тебе, – сказал он вместо приветствия.

Альберто опустил голову.

– Я видел твою… Присциллу. Она сама разыскала меня.

Альберто с надеждой и болью посмотрел на отца. Тот вздохнул.

– Она хорошая дракониха, – нехотя признал отец.

Когда Альберто ничего не ответил, отец добавил:

– Она рассказала мне про вашу помолвку. Я… я благословляю.

– Батюшка, – возразил Альберто задрожавшим голосом, – теперь все кончено. Ничего не будет.

– Не отчаивайся, – усталым голосом возразил синьор де ля Фрески.

– Ты не понимаешь… Куда я теперь пойду? – Альберто прислонился к стене и медленно сполз на пол.

– Ты дома…

– Я подвергаю вас всех опасности.

– Отоспись, сын, отдохни, – слабо возразил отец, – они все равно не вздумают искать тебя здесь.

– Потому что никто не может быть настолько глупым, чтобы вернуться прямиком туда, откуда убежал, да, батюшка?

– Именно…

Они помолчали.

– Мне нужно уходить отсюда как можно скорее, – пробормотал Альберто.

– Да, но завтра, сын, – молвил сеньор де ля Фрески, помогая Альберто подняться и отводя его к лестнице, что вела к спальням.

– Нет, сию же минуту, – возразил Альберто, позволяя увлечь себя наверх. Через несколько минут он уже спал в своей кровати, без снов и мыслей.

***

Альберто проснулся, когда солнце уже подбиралось к зениту. Несколько часов он отрешенно смотрел в потолок, придавленный к постели последствиями недавней простуды, истощения от долгих скитаний и нервного напряжения последних дней. Несколько раз отец заглядывал к нему в комнату и бесшумно удалялся, покачивая головой.

Ближе к закату Альберто понуро спустился вниз и присел за стол. Синьор де ля Фрески налил своему сыну чаю, и они вместе стали смотреть в окно.

– Наверное, они не придут сегодня, – робко предположил отец. Альберто кивнул и вернулся в спальню.

Время текло медленно и задумчиво. Альберто с благодарностью отдался бесполезной, рассеянной дреме. Мысли перестали тревожить его, и он почти обрел спокойствие. Так хорошо было лежать и ни о чем не думать. Он перестал считать часы, минуты и дни.

Может быть, со времени его прихода прошла целая неделя, а может быть, это случилось на следующий вечер. Но это все же случилось, и даже в момент совершенного забытья он не переставал понимать, что так и будет. Это произошло так.

Сначала на улице ожило волнение. Загремели ставни, загрохотали двери, затопали лапы. Потом все стихло, и в дверь постучали. Снизу раздались напряженные голоса, и Альберто прижал одеяло к груди. Они нашли его?

На лестнице послышались шаги, и через несколько мгновений отец просунул голову в дверь.

– Приходил наш сосед, дон Себастьян. Из темницы сбежал опасный преступник. Инквизиторы спешат во дворец. Судя по описаниям, он может быть там.

Альберто отпустил одеяло и уселся на кровати, свешивая хвост.

– Будь осторожнее, сын, – молвил синьор де ля Фрески, сам толком не понимая, от чего он предостерегал Альберто; но его