Варя облизала губы и зарылась пальцами в мои волосы. Улыбнулась и от света её внутреннего у меня сердце защемило. Именно в тот момент я понял, что люблю её. До этого знал, но только утром эта мысль окончательно оформилась, обрела ясность.

– Дим, если бы я хотела что-то крутить за твоей спиной, избавилась от охраны. Но они сидели в кафе, следили издалека. Я ведь знала, что они тебе доложат, но с ними я чувствовала себя в безопасности.

– Но зачем поехала? Зачем тебе это?

Честное слово, я чуть не проболтался, что именно суслик сдал её Синицыной, но вовремя прикусил язык. Существуют вещи, которые должны остаться в тайне, иначе Варя может не оправиться от масштабов подлости. Никакой психоаналитик потом клубок её проблем не размотает.

– Ты не понимаешь… незакрытые гештальты могут мучать, а я не хочу мучиться из-за Лёни. Я хотела расставить все точки в нужных местах.

– Расставила?

– Безусловно, – ещё раз улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала меня в уголок губ, лишь на секунду задержавшись. – Езжай на работу, опоздаешь.

И я поехал, но на душе ни черта не стало спокойнее.

Моргнув, отгоняю воспоминания об утреннем  диалоге с Варей и звоню Валере, а он только и ждёт моего сигнала.

– Только не делайте резких движений, – прошу Валеру, но тот и так всё знает. – Никакого насилия.

– Вообще?

– Пока что.

Смотрю на часы – сейчас только четыре вечера, и это самое лучшее время, чтобы ещё немного поработать. Пока ловят суслика и везут в надёжное место, я просмотрю счета-фактуры и новый рекламный бюджет на четвёртый квартал. Ну а потом поеду и просто пообщаюсь с ним в приятной обстановке. Без лишних глаз.

Я никогда не прощаю тех, кто обижает моих близких – к таким людям у меня нет сочувствия. За все свои ошибки нужно платить, и если он решил, что на нас с Варей он может заработать, он подавится этими деньгами. Или я не Дмитрий Поклонский.

***

Когда-то у меня были очень жёсткие методы. Я был способен на многое, но время идёт, и даже Поклонский стал мягче.

– Документы готовы? – спрашиваю у Олега, а он кивает и отдаёт мне тонкую синюю папку.

– Там итоговые сводки по всем проектам, в которых участвовал Баринов.

– Замечательно.

Открываю папку, просматриваю отчёты аудиторов и тихо скриплю зубами.

Мало того что этот подонок спал с Настей, чтобы пробиться к Стасу. Он ещё и воровал! По мелочи, но дело ведь не в сумме, а в самом факте.

И ладно бы это я мог спустить на тормозах. В конце концов, я его уволил и обрубил все перспективы. Но вот мухлёж со стройматериалами на мелких проектах я простить никак не могу. И вроде бы мелочи: где-то чуть худшая марка бетона, где-то нарушены пропорции, а здесь ещё какая-то ерунда. Так, глупость, да только по факту эти фокусы могли стоить жизни многим людям. Это не говоря о репутационных потерях «Мегастроя» и моих личных.

И эта шваль пыталась урвать крупные куски пирога? Мудак.

Когда-то я размахивал пистолетом. Пускал кровь любому, кто угрожал моим близким. С возрастом я научился пользоваться другим оружием: словом, документами и фактами. Оказалось, что законные способы ничем не хуже.

Валера кинул мне геолокацию – бар на окраине города. Я знаю, что он закрыт сейчас – хозяину отвалили столько бабок, что хватит удержать свой квёлый бизнес на плаву ещё лет десять. И ещё плюс – в таких местах всем на всех плевать. Поклонский я или бомж из теплоцентрали, им всё равно.

Пока еду к бару, слушаю мстительный голос в своей голове. Это я довёл Леонида до того, что он опустился до подобных мест. Квасит в чумных барах, когда ещё недавно мог позволить себе ужин в неплохом ресторане. Не в «Праге», но в достойном месте, а сейчас упал на самое дно. Но он это заслужил – вот и весь вывод.

– Нам точно нужно в этот район? – спрашивает Паша, ставший за годы со мной немножечко снобом.

– Несомненно.

– Хм… – вот и всё, на что хватает моего верного водителя. Он редко позволяет себе проявление эмоций, тем более, осуждения, но сейчас не может сдержаться.

И я его понимаю, потому что сам бы в здравом рассудке не сунулся туда, где всё провоняло гнилью. Даже в молодости я избегал подобных мест: грязных и неустроенных.

Путь кажется бесконечным, но всё-таки мы приезжаем к нужному месту.

Бар «Белая лилия» даже внешне выглядит убогим: пыльная площадка около входа, кривая вывеска, грязные окна. Несмотря на сентябрь, на стекле ещё висят снежинки, а объявление гласит, что в Новогоднюю ночь посетителей ждут скидки и акции.

Подхватив папку, я выхожу из машины и, не оглядываясь, иду к бару.

Куда без колокольчиков? Они звенят над головой, стоит войти в помещение. Звук мерзкий и фальшивый, но это не самая главная беда «Белой лилии». Внутри… грязно. Нет, полы моют и вроде как пыли нет, но никакой уборкой мерзость отсюда не убрать. Она воздух пропитала, и ароматы пива и солёной рыбы добавляют атмосферности.

Меня никто не встречает, и это к лучшему. Пить я не буду, есть тоже – мне всего лишь нужно перекинуться парой слов с сусликом.

А вот, кстати, и он.

Вначале замечаю бритый затылок Валеры, его широкую спину, за которой видно лишь плечо суслика, но этого достаточно, чтобы почувствовать ярость, поднимающуюся со дна души.

Интересно, если я грохну суслика сейчас и размажу его мозги по кирпичной кладке, сильно ли удивится продажный владелец «Белой лилии»? И сколько придётся доплатить за клининг и беспокойство?

Плохие мысли, Дима, очень плохие. Но желание уничтожить суслика физически очень заманчиво.

В детстве я мечтал иметь устройство, которое поможет читать чужие мысли. Когда вырос, понял, что это стало бы худшим изобретением человечества, потому что то, что творится сейчас в моей голове, нельзя транслировать массам. Испугаются.

Валера оборачивается и криво усмехается. Не знаю, каким образом он заставил суслика остаться на месте, но результат радует.

Я не держу в охране тупых – мне не нужна грубая сила. Любой, кто на меня работает, обладает талантом втираться в доверие и делать всё тихо, не привлекая внимания посторонних.

Помещение небольшое, я преодолеваю его за десяток шагов, и только тогда суслик поднимает голову от бокала с пивом и… улыбается. Широко и так искренне, что я оторопело смотрю на него несколько секунд, не зная как реагировать.

– Дмитрий Николаевич, – не прекращая улыбаться, Лёня поднимается на ноги и протягивает мне руку.

– Обойдёшься, – выразительно смотрю на его руку, и Лёня скисает, как молоко на солнце. Неловко плюхается на стул, а Валера нас покидает.

– Вы, правда, хотите, чтобы я в холдинг вернулся? – берёт быка за рога, а я мысленно обещаю выписать Валере премию.