Он отличный психолог, мой верный оруженосец. Вон, как Лёню обработал, что он буквально от счастья и надежды светится, легко поверив в ложь.

Я кладу на стол папку, подталкиваю её к Лёне. Я не хочу ни к чему тут прикасаться, даже сидеть на стуле неприятно, но пять минут как-нибудь потерплю.

– Прочитай, – прошу, кивком головы указывая на папку. – Там много интересного.

Лёня откашливается, пару секунд тоскливо смотрит на полупустой пивной бокал, но пить не решается.

– Не стесняйся меня, – советую ласково и, будь я в хорошем настроении, даже по голове его потрепал. Но Лёни касаться я тоже не хочу, он тут самая большая мерзость.

– Эм, спасибо, – растягивает губы в улыбке, но во взгляде отчётливо проявляется настороженность. – А что в папке?

Он, как ребёнок, хочет получить ответы на тысячу «почему?».

– Если не прочтёшь, не узнаешь.

– Новый трудовой контракт? – тянет руку к папке, но на миг замирает, пытливо на меня глядя. – Валера же не врал? Вы действительно хотите меня позвать обратно?

– Валера никогда не врёт. Ты не знал?

Лёня нервно осматривается. До него наконец доходит: помощи ждать не от кого. Даже Валера, который гипотетически способен остановить любой мой произвол, и тот вышел.

– Что-то я уже сомневаюсь, – он ещё хочет казаться сильным и смелым, способным открыто смотреть в лицо любой опасности, но с каждой секундой страх в нём берёт верх.

Он меня боится: лицо бледнеет, на щеке дёргается нерв, а на виске выступает одинокая капля пота. Едва заметные признаки зарождающейся в нём паники. Я расслабленно откидываюсь на спинку стула, достаю из кармана сигареты и с наслаждением закуриваю. Хорошо-то как…

– Вот я, дебил… – криво усмехается и растирает ладонью лоб. – С чего я вдруг поверил, что вы захотите обсудить моё возвращение в таком месте.

Брезгливым жестом он обводит неуютное помещение и, запрокинув голову, горько смеётся.

– Вы же меня скорее убьёте, чем обратно в холдинг примете? – спрашивает, смех, трансформировавшись в надсадный кашель, утихает.

– Открой папку, я настаиваю.

Лёня решается. Там ему откроется новый дивный мир, в котором нет радости, а лишь тюрьма, бедствия и лишения.

Дрожащими пальцами суслик перебирает документы. Какие-то комкает, другие просто падают на пол, разлетаясь у его ног. С каждым прочитанным словом он становится мрачнее тучи, похожий на призрак самого себя. С него слетают остатки уверенности в себе, и появляется тот лихорадочный блеск в глазах, который бывает у человека на пороге катастрофы.

– Это только поверхностный аудит, а ещё показания всех, кто, так или иначе, принимал участие в твоих схемах. Если ты решил, что у Поклонского можно из-под носа воровать, то ты идиот.

Лёня молчит, а я тоже не собираюсь тратить своё время на пояснение очевидного.

– Что… что вы собираетесь с этим делать? – как бы Лёня ни пытался казаться храбрым, у него ничего не получается. Скучно.

– Отдать в полицию, – пожимаю плечами и вновь затягиваюсь табачным дымом.

Лёня нервно облизывает побледневшие губы, трёт ладонью шею. Но, надо отдать ему должное, суслик держится неплохо. Немногие из моих знакомых смогли бы держать себя в руках и не впасть в истерику, если в обозримом будущем перед ними замаячила тюрьма.

Может быть, не зря Варя столько лет провела рядом с ним? Есть в Лёне что-то… хоть он и подонок, каких поискать.

– В полицию… – его слова звучат тихим эхом. – Оправдываться бесполезно?

– Вне всякого сомнения. Мне плевать на твои оправдания, я верю только фактам, а их у меня достаточно, чтобы упечь тебя за решётку на много прекрасных лет.

Тушу сигарету в дешёвой стеклянной пепельнице и достаю новую. Время, что требуется мне для того чтобы подкурить, Лёня тратит на разглядывание документов. Я буквально слышу его мысли, в них много беспокойства о собственной судьбе.

– Факты – вещь упрямая, – соглашается и со вздохом отодвигает папку. Запрокинув за голову руки, Лёня смотрит в потолок. Дёрнуться, сбежать не пытается, просто молчит и ждёт.

– Ты мне лучше скажи, зачем ты пошёл к журналистке.

Похоже, именно это его выводит из оцепенения: начинает ёрзать, суетиться и неловким жестом сбрасывает на пол папку.

– Я никуда не ходил, – оправдывается, но по глазам вижу: врёт.

– Отомстить женщине решил? Ай-яй-яй, – шутливо грожу пальцем, и Лёня отворачивается. – Неужели так задел её отказ?

Лёня вздыхает и бросает на меня злой взгляд. Вспышка ярости длится не дольше пары секунд и знатно меня веселит.

– Это всё из-за вас, – наконец признаётся. – Если бы вы так сильно не хотели трахнуть чужую невесту, ничего бы не случилось.

– Ты из-за этого с Настей связался? Потому что мне понравилась Варя?

Вопрос сбивает его с мысли, но Лёня вновь берёт себя в руки:

– Нет, я просто сумел бы уговорить Варю. Она бы меня не бросила. Она не должна была меня бросать!

Он действительно в это верит, и я озвучиваю то, что меня интересует больше всего:

– Зачем тебе Варя? Ты же изменял ей, предал…

– Я люблю её, – разводит руками. – Просто… Вы видели Настю? Она… у меня таких никогда не было, я растерялся.

Каких таких? Оголтелых и доступных? Рыжих? Как можно вообще думать о Насте, когда Варя рядом с тобой? Как можно удивительную Варю променять на перепихон с Настей? Не понимаю.

Всё, время вышло и меня совсем не волнует, что творится на душе у суслика.

– Ладно, Леонид, закончили с болтовнёй. Хочешь в тюрьму?

Он что-то булькает, хлопая ресницами.

– Ну, так? Говори яснее, я не понимаю твой язык.

– А есть варианты?

– Да. Паспорт с собой?

Лёня ошалело кивает, а я продолжаю:

– Отлично.

И обернувшись, взмахиваю рукой. Валера входит в бар и ждёт указаний.

– Эй, вы чего удумали? – нервничает суслик, но я его не слушаю.

– Валерий, проводи товарища к машине и увези в аэропорт. Билет я тебе скинул.

– Какой аэропорт? – требует ответов Лёня, а я оборачиваюсь к нему, делаю последнюю затяжку и улыбаюсь, туша сигарету.

– Выбирай, Баринов: или ты сейчас летишь на хрен или остаёшься в городе, садишься в тюрьму и несёшь полную ответственность за своё преступление. Ну? Что выбираешь?

Он меня не разочаровывает.

Проходит час и о том, что когда-то в этом городе жил суслик ничего не напоминает.

Но если он думает, что для него всё закончилось – я его разочарую. У него всё только начинается.