«Я только сегодня окончательно всё поняла».

«Значит, сегодня – знаменательный день. Надо в ежедневнике пометить».

«Ага! И не забудь Олегу дать распоряжение напоминать тебе каждый год об этой дате».

«Без Олега запомню, но совет хороший».

Ещё бы, Дмитрий Николаевич! Других советов от меня не услышишь, только хорошие.

«Может, мне нужно заехать домой и переодеться?»

«Если только догола раздеться, иначе лишняя суета».

«Боюсь, я не до такой степени раскованная…»

«Меня это больше чем устраивает. Увы, я не из тех мужиков, которые радуются, видя своих женщин на обложке Плейбоя».

«Постараюсь не сильно расстраиваться по этому поводу».

«Будь уж так любезна».

Весь путь до ресторана мы обмениваемся сообщениями. В них многое кроется между строк: игривость, сексуальность, от которой срывает крышу и краснеют щёки. Дима умеет выразить мысль так, что у меня от предвкушения дрожат коленки.

Читая очередное сообщение, не могу сдержать улыбки. Грудь распирает от неконтролируемого счастья, в солнечном сплетении что-то незримое искрит. Я наверняка дурочка, ну и пусть.

У Поклонского обычно много работы и обязанностей перед другими, чтобы вот так запросто закидывать меня смсками. Но сейчас он будто бы отбросил в сторону долг, амбиции и стремления ради того, чтобы просто переписываться с женщиной, которую любит. Разве это не самое важное?

Ой, что это за дичь в моей голове? В смысле – любит? Что это я себе напридумывала?

Но подумав об этом вдруг, уже не могу избавиться от наваждения. Странно думать, что между нами любовь. А если не она, то что? Простая похоть? Но разве мы не удовлетворили её сполна? Разве не должны были уже насытиться и разбежаться, если ничего кроме страсти между нами нет? Хм…

Машина останавливается на перекрёстке, а справа маячит ярко-красная вывеска. Змея и чаша – аптека. Все смутные подозрения этого дня наваливаются комом, и я решаюсь.

– Давайте свернём к аптеке, – прошу водителя, – мне нужно купить лекарство.

Тест на беременность мне нужно купить, но постороннему мужчине об этом знать не нужно.

В крошечной аптеке пахнет антисептиком. Тошнота подкатывает к горлу, и приходится задержать дыхание, чтобы не опозориться перед милой женщиной, стоящей за прилавком. Я неловко улыбаюсь ей, незаметно щипаю себя за тонкую кожу на внутренней стороне предплечья, и становится чуточку проще.

Провизор поправляет воротник белого халата и терпеливо ждёт, когда я определюсь, но я беру паузу – мне нужно время. Облечь свои подозрения в слова непросто.

За спиной распахивается дверь, и обеззараженный воздух наполняется запахами осени. Звенят колокольчики над входом, и миловидная старушка семенит к прилавку, поглядывая на меня.

Подходит ближе, комкает в дрожащих морщинистых пальцах рецептурный листок.

– Деточка, ты стоишь? – спрашивает, и высокий голос трескается и будто на части рассыпается.

– Проходите, я пока смотрю.

– Спасибо, деточка, а то сын приболел, тороплюсь.

Она одаривает меня ласковой улыбкой, а глаза сияют надеждой, когда сына вспоминает.

Сын… О, Господи. Судьба со своими знаками ещё та юмористка.

Проходит, наверное, минут пять, и снова телефон оживает. Дима не самый терпеливый мужчина из ныне живущих, а я и так задерживаюсь.

"Ты где?"

"Неужели не спросил у водителя, почему мы так долго?"

"Я не люблю общаться через посредников. Ну, так что? Я умираю тут, между прочим, а ты не торопишься меня спасать".

“Закажи себе что-то, если так голоден”.

“А кто сказал, что я умираю от голода?”

И почему мне кажется, что в этот момент Поклонский хохочет, на сто процентов зная, как оглушительно действуют на меня его полупрозрачные намёки. Всё-таки, каким бы взрослым и серьёзным ни был Дима, как и любой мужчина, в душе он самый настоящий мальчишка с царапиной на носу и синяком на коленке.

"Не умирай, пожалуйста. Я скоро".

– Девушка, вам что-то подсказать?

Похоже, своей нерешительностью я вконец утомила провизора. Спрятав телефон в сумку, я натягиваю на лицо свою самую приветливую улыбку и выпаливаю на одном дыхании:

– Можно купить тест на беременность?

Озвученные слова наконец становятся реальностью, а не смутными догадками, и от этого мороз по коже.

Господи, а если это окажется правдой? Что мне делать? Кто-нибудь знает, что мне делать?

– Почему нельзя? – удивляется и, поправив очки, задаёт уточняющие вопросы: фирму, вид, количество.

Я покупаю разом несколько “моделей” тестов: от обычного до новомодного, суетно запихиваю пакет с покупками в сумку и расплачиваюсь, рассыпав из кошелька мелочь.

***

Ресторан “Прага” находится в “старом” городе – месте, где обитает богема и проводятся все культурные события. Здание, бывшее некогда домом купца Трифонова, выглядит величественно: отреставрированное, оно, тем не менее, сохранило все детали ушедшей в историю эпохи.

Меня встречает метрдотель – высокий мужчина со сдержанной улыбкой на губах. Остроносый, тонкобровый, элегантный в каждом движении, он похож на особу дворянских кровей.

– Госпожа Краснова, добро пожаловать в “Прагу”, – приветствует, учтиво поклонившись, а мне становится неловко за собственный наряд.

Да, на мне прекрасный костюм, хорошая обувь и сумка куплена не на китайской распродаже, но наверняка для ужина в “Праге” положен какой-то дресс-код… но метрдотель и бровью не ведёт, провожая меня в просторный холл, отделанный золотом и мрамором.

Красота-то какая! Не вычурная, но элегантная, и от неё восторженно замирает сердце.

Леонид не был жадным, да и я всегда хорошо зарабатывала, но по таким заведениям мы не ходили. Рядом же с Поклонским приходится привыкать, что в кафе типа “Чёрно-белого” ему ходить не позволяет статус.

В холле царит тишина. Я прислушиваюсь, озираясь по сторонам, ожидаю увидеть тех, кто потом распустит слухи или вовсе журналистов. Но ощущение, что в ресторане пусто, крепнет с каждым шагом.

– Сюда, пожалуйста. Вас ожидают, – метрдотель тянет за резную ручку тяжёлую на вид дверь и впускает меня в неожиданно небольшой зал.

Здесь царит интимная атмосфера, мебель подобрана со вкусом и каждая деталь на своём месте.

Я замираю на входе, привыкая к новому месту, но вдруг ощущаю, что уже не одна.

Присутствие Поклонского отзывается во мне лёгкой дрожью – я чувствую его на уровне рефлексов и инстинктов. Что-то, незнакомое мне раньше, трепещет, стоит Диме оказаться рядом.