успел сказать командору Маличу волшебные слова «без происшествий»… Разумеется, я вас слушаю. Итак, анализ за десять лет показал, что…

Он поставил бутылку на место и сделал паузу, предлагая собеседнику закончить мысль.

– Последнее время – это кто-то из своих, – без долгих предисловий заявил начальник отдела внутренней безопасности. – Или из бывших своих.

– Вполне допустимо. Ничуть не хуже всех остальных версий, но тогда вопрос не ко мне, а к вам, – пожал плечами Рэд. – Чем я могу помочь?

– Озадачиться вопросом, – невесело улыбнулся Фэйвер.

Рэд подумал, что если командному составу летных подразделений Дирс в последнее время устраивает такие разносы, можно только догадываться, каких объяснений и в каком тоне он требует от ведомства, отвечающего за безопасность СПС в целом. Юджин выглядел устало. Он сидел напротив, держа стакан с остатками недопитого спиртного, и кончиками указательного и среднего пальцев другой руки растирал мешки под глазами. Взгляд у него был по-собачьи умный и бесконечно тоскливый. «Если его выхерят, – подумал Рэд, – я останусь один».

– Я озадачился, – сказал он. – В момент формирования Службы здесь были глобальные кадровые перестановки. Но судя по тому, что вы обратились ко мне – последние события дело рук кого-то из летного состава. Вы хотя бы догадываетесь, кто это?

– Нет. Пока нет. У нас есть кое-какие соображения насчет заказчиков и организаторов, но по этому вопросу я сотрудничаю с соответствующими структурами СКБ, и вы мне не поможете. А вот насчет исполнителей… Я хочу отдать вам списки пилотов, которые были уволены или уволились из подразделений, вошедших в состав СПС за последние одиннадцать лет. Запись сделана для вас, никто кроме командора Найвиса ее открыть не сможет, так что забирайте с собой и посмотрите на досуге. Мне не нужны от вас логические выкладки, понимаете? Аналитиков у нас и так хватает. Я хочу поэксплуатировать вашу интуицию, Рэджинальд. И вашу память. Может быть, кто-то вызывал у вас необъяснимые на первый взгляд отрицательные эмоции или простую настороженность…

– Пилот такого класса, как тот, что положил обоих ребят Литтона, не мог вызвать у меня настороженность, – усмехнулся Рэд. – Только уважение. Я вам ничем не помогу.

И он налил себе еще.

– Достойный противник, – уныло согласился Фэйвер, – надо же как красиво звучит, и какое мерзкое содержание… Звездолеты не опознаны. Дешифровщики сейчас этим как раз занимаются. Один предположительно «Демо».

– Давайте поймаем их «на живца». Не знаю никого, кто бы не попался.

– Не раньше, чем убедимся, что на базе нет информатора, – возразил Юджин, протягивая через стол диск, – и не раньше, чем убедимся, что на нашего живца клюнет нужного размера рыба. В мои служебные обязанности не входит помощь патрулям Аналога-2, - он встал из-за стола. – Вам лучше уехать прямо сейчас, Рэджинальд. Проблем у всех нас и так хватает.

– Я уеду, – пообещал Рэд.

Однажды он все-таки прокололся. Прикрывать его от начальства здесь никто не собирался, и господина командора, который уже весьма смутно представлял себе, где находится, не особо церемонясь, препроводили в медотсек. Как оказалось – очень вовремя: его почти сутки приводили там в чувство. После чего его вызвал Дирс. Кожа под рубашкой зудела от густо наляпанных лекарственных пластырей и датчиков дистанционного мониторинга. Рэд не мог смотреть на свет. С координацией и речью у него тоже было не все хорошо. В какой-то момент он подумал, что адмирал дойдет до рукоприкладства. Но Дирс внезапно перестал орать, окинул его взглядом с головы до ног, смачно выругался и выгнал обратно в медотсек. В общем, Рэд огреб все неприятности, какие только мог себе представить, кроме единственной – его не уволили.

Он приехал на Южный мыс под вечер по местному времени и под утро по корабельному стандарту. Клэр бросила сообщение, что будет дома – довольно редкое явление. Осчастливив мужа рождением дочери, она смогла усидеть на месте ровно три месяца. Она жила между особняком Найвисов и своей столичной квартирой, где нередко оставалась ночевать, чтобы не тратить время на дорогу. Рэд – между орбитальной базой СПС и собственным особняком. Он был во многом прав, когда говорил, что им будет не так просто увидеться, чтобы поссориться. А вот то, что Клэр через год отважится родить ребенка, для него оказалось полной неожиданностью. Новость о беременности жены застала его врасплох.

– Клэр, ты спятила, – сказал тогда Рэд. – Какие еще дети?! Сама подумай, ну какой из меня отец? Зачем тебе это надо…

Ждали от него, конечно, не таких слов. Клэр уехала в слезах и не разговаривала с ним, пока до него не дошло, что она это всерьез. Рэд срочно откопал в ящиках стола информдиск с контактами психолога Весты Дамри и два часа паниковал у нее в кабинете, пока его мягко подводили к мысли о том, что дети, которые рождаются у взрослых людей, к тому же состоящих в браке – это вообще-то нормально.

Рэд помирился с Клэр и пересмотрел свое отношение к психологам в лучшую сторону. С Вестой Дамри он с тех пор поддерживал деловые отношения, сам, правда, предпочитал обходить ее кабинет стороной, но советовался с ней, когда дело касалось конфликтных ситуаций, доверял ее мнению и несколько раз принудительно отправлял к ней подчиненных.

В детской спальне на втором этаже горел свет. Значит, Клэр успела заехать за дочерью. Лайза Найвис превзошла родителей и жила сразу между тремя домами: бабушка с дедушкой тоже уделяли ей немало внимания, помятуя о том, сколько не додали собственной дочери. А еще младшая школа полного цикла. И иногда в качестве бонуса миссис Мэй с ее кошками. О-о, эти волшебные кошки, от которых ребенка было не оттащить за уши… Времена, когда кошка была одна, Лайза не застала, потому для нее их всегда было две, а с недавнего времени целых три! Она хвасталась ими перед мальчишками Виктора Блохина как своими и с гордостью демонстрировала боевые царапины, чем вызывала у братьев неприкрытую зависть. У Лайзы Найвис была чертовски насыщенная светская жизнь.

Рэд, надеясь, что дочка еще не спит, не раздеваясь, поднялся на второй этаж. Опоздал. Клэр, еле слышно мурлыкая под нос какую-то ласковую чепуху, как раз укрывала сонного ангелочка. И Рэд, остановленный в дверях сердитым «тс-с-с», вдруг всей кожей ощутил теплую волну, исходившую от женской фигуры, в свете ночника склонившейся над детской кроваткой. Он проглотил комок, прижался спиной к стене и медленно сполз на усыпанный игрушками пол, не отрывая глаз от волшебной картинки, пришедшей из ожившего детства. А может, из еще большей дали, затерянной в пустых