– Не-е. Там, дальше… Когда споткнулся. Этот бандюган мне в спину дышал. И как я только от него ушел?

– Значит, малыш цел остался. Ну тогда одиночка тебе не светит. Отвыкай от храпа.

– Хорош шутить. И так настроение отвратное. На кого мы напоролись, Григ?

– Не знаю. У него в машине два мента убитых лежат.

– Ничего себе! Выходит, мы легко отделались. – Славян потрогал припухший глаз. – Линять надо отсюда! Срочно! В Москву! Там все понятно. А здесь: верблюды, пустыня, солдаты на въездах, машины с трупами, а как нормальная тачка – так взрывается.

– Взрывается, говоришь, – повторил Григ задумчиво.

– Утром в Москву. Да, Григ?

– А кто долг вернет? Товар просрал ты.

– Григ, я отвечу. Отработаю. Давай домой рванем. Не могу я здесь!

Григ задумался, потом зло выдернул толстый стебель:

– Наверное, придется сматываться. Наследили… Но до утра вздремнуть надо.

Утром Равиль Хасимов разлепил ресницы и поморщился. Яркое солнце слепило глаза и щекотало в носу. От земли тянуло холодом. С холодом вползала тревога.

Равиль резко присел. Студент валялся рядом, лицом вниз. Рукоять пистолета ткнулась зэку в живот. Все в порядке. Тревога отпустила.

– Студент, а где бухалово? – Равиль пихнул рукой Сашку. Тот никак не отреагировал. – Ты где пузыри посеял, урод?

Равиль вскочил и на этот раз жестко пнул лежащего Сашку. Тело студента качнулось, но ни стона, ни малейшего движения не последовало.

– Ты чё, подох?

Хасимов вяло огляделся. В стороне он приметил брошенные бутылки. Ноги сами донесли Равиля к ним. Два больших пузыря валялось в песке, третий был разбит. Студент, сволочь, не сберег добро! Ноздри Равиля втянули благоуханный аромат портвейна. В разбитой бутылке отсвечивали рубином остатки вина. Пальцы бережно приподняли своеобразную плошку губы припали к острому краю. Вино сочилось по выпяченному подбородку, пока голова плавно задиралась вверх. Стряхнув в рот последние капли, Равиль отбросил склянку и вытер лицо. Язык нащупал сладкий порез на губе.

Равиль приободрился, в глазах появился легкий блеск. Он привстал на цыпочки и прищурился. На горизонте виднелись остроугольные крыши двух домов. Равиль оглянулся, студент лежал без движения, но он теперь для Равиля только обуза. Беглый зэк подхватил две бутылки вина и поспешил в направлении увиденных домиков.

Сначала он шагал быстро, сон и алкоголь вернули силы. Но вскоре дала о себе знать укушенная скорпионом нога. Она отяжелела, ныла тупой болью и плохо слушалась. Словно какая-то сволочь примотала к ней тяжелый груз, который нельзя сбросить. Каждый раз, переставляя ее, Равиль ощущал нечто инородное и чужое.

Он задрал штанину. Красное пятно вокруг укуса расплылось и набухло. Неужели студент обманул? Сейчас бы вернуться и размозжить ему черепушку. Равиль тоскливо посмотрел назад. Нет, это ни к чему. Он и так подохнет. А домишки, вон они, уже недалеко. Там, глядишь, и железная дорога рядом.

Огромная злость на паршивую степь, ее ползучих и ходячих обитателей набухала в Равиле. Он так ловко сбежал. Ему полагается уже кутить в клевом ресторане в цивильном городе, а не загребать больной ногой песок. Гнусные фраера и гребаные менты пихнули его на зону. За пустяки пихнули! Некоторые ухари такие дела ворочают, и ничего – на свободе. Им за это большие начальники в ножки кланяются. А на Равиле все решили отыграться. Срок пришили. На зоне носатые абреки тоже за человека не считали.

Но ничего, теперь у него пушка, и он свое наверстает. Теперь он король, а остальные – быдло!

Равиль топал к торчащим на горизонте крышам, позабыв о ноге. Его подстегивала злость и желание всем отомстить. Крыши постепенно вытянули из-под земли два длинных барака. Навес посередине разделял их.

Равиль шел смело, но около намеченной цели бандитский опыт взял свое. Равиль прижался к стене, его пальцы нащупали рукоять пистолета, и он осторожно выглянул из-за угла барака.

Длинный навес, укрывающий пустой стол. Тянет легким дымком от костра. Дымок струится из трубы над навесом. И тишина.

Звякнуло ведро, послышался плеск воды. Равиль затаился.

– Ну что, хватит? – раздался недовольный мужской голос из-под навеса.

– Достаточно, Толик. Умывальники еще наполни. Наши к двум часам вернутся, чтобы все было готово.

– Эх, девчонки! Вы хуже моей тещи.

Последовало звяканье мотающихся на ходу ведер, струя воды, звонко бьющая в пустое дно и захлебывающаяся в порожденном водовороте. Металлический скрип покачивающихся беременных ведер, радостный плеск новорожденных водопадиков и тот же нудный голос:

– Ну что, теперь все?

– А с нами побыть не хочешь? Ведь никого нет, чем будешь заниматься?

– Ой, девоньки, если посидеть да на вас поглазеть – я всегда за! Но помните, я человек женатый, молодой папа. Так что без тяжких последствий.

– Ой, ой, ой! Чья бы корова мычала! Тебя Толик теперь все наши знают.

– Галя, ну хватит. Я тебе джинсы за полцены уступлю. А на Лилю у меня такая модель есть – закачаешься. Лить, у тебя какой размер? Можно я пальцами измерю?

– Не лезь! Куда руки тянешь?!

Вместе с дымком до Равиля доносился чудный запах разваристой гречки. Желудок сморщился склизким комочком, голод, как невидимый амбал, настойчиво толкнул Равиля на запах. Он вышел из-за угла, в руках покачивалось по бутылке, уголки губ произвольно дергались, глуповатая улыбка блуждала на лице.

Равиль, не таясь, шел на голоса. Вроде их только трое, и все сейчас в одном месте. Две бутылки портвейна остались на длинном столе.

Равиль обнял рукой столб и заглянул под навес за небольшую перегородку. Чернявая приземистая девушка настороженно взглянула на него. Стройная блондиночка поправила выбившуюся из-под платка челку и приветливо улыбнулась. Субтильный парень в фирменных джинсах – типичный городской дохляк – цепким недобрым взглядом окинул фигуру Равиля. Такие фраерки первым делом смотрят на одежку, сравнивают с собой.

– Пожрать чё есть? – Равиль подмигнул блондинке. Она приглянулась ему сразу.

– Вот, каша осталась, – девушка показала на закрытую кастрюлю, источавшую волнующий гречневый запах. В ее бесхитростных глазах читалось добродушное любопытство.

– А вы откуда? – поинтересовалась чернявая, нахмурив бровки. Она успела высунуть носик из-под навеса и оглядеться.

– На нем одежда – точь-в-точь как у Бони, – шепнул дохляк любопытной девице. Та недобро напряглась.

Равиль лениво вытащил пистолет, поиграл стволом. Девки и парень сжались, каждый попытался отступить. Звякнула сдвинутая крышка от кастрюли. Равиль повеселел.