рядом с Руби на лавку, забросил ногу на ногу и вытащил из кармана пачку лечебных сигарет. Голова еще болела, а таблеток пить больше не стоило.

Грейс появилась рядом с ними чуть погодя, но на лавку не села, а остановилась на противоположной стороне лужи.

— Учудил? — прошипела Руби. — Да он унизил меня перед всеми студентами!

— Ну, он тебя по делу унизил.

— По делу?!

— Конечно. Могла бы сбегать до почты, поглядеть, не прислали ли что-то.

— Зачем мне бежать на почту?

— А вдруг еще один твой родственничек отдал концы и оставил вам наследство? — усмехнулся Осборн. Он долго шарил по карманах, а потом улыбнулся, повернулся к Руби и спросил: — Руби, а у тебя не завалялось зажигалки?

— Откуда она у меня? — было удивилась Руби, и даже лицо ее вновь обрело эмоции.

— Да так. Думал, покуриваешь на досуге.

— Я не курю!

— Правда что ли?

— Конечно! — воскликнула Руби и почти улыбнулась.

— А стоило бы хотя бы иногда. Гляди, ты такая напряженная, смотреть противно. На-ка, не трава, но тоже сойдет.

Ни единый лишний мускул не пошевелился, когда Руби резко, только опустив глаза на протянутую Осборном сигарету, вышибла ее из рук.

Парень проследил, как сигарета пролетела над водой и почти спаслась, но в последний момент, отвергнутая ветром, окунула кончик в лужу и намокла.

Осборн посмотрел на Руби. Она не обернулась.

— Не ценишь ты достижений культуры человеческой, Руби. А учишься в ее колыбели, — сказал парень и насмешливо указал в сторону учебного корпуса.

Грейс заметила, как изменился взгляд Руби. Всё же остальное осталось прежним, словно каменным.

Шеннон прибежал последним. Задержался, потому что в уже у дверей увидел, что Руби забыла сумку, и вернулся за ней. Но в аудитории Грейс разговаривала с профессором Ливье, и заходить Шеннон не решился. Только когда все уже ушли, забежал, схватил сумку и поспешил на улицу, но так и не обогнал Грейс, припозднившуюся всего на несколько минут. Не успев отдышаться, он прошлепал по кромке лужи к лавке, поставил находку рядом с девушкой и уселся рядом. Чуть оттянул шарф от взмокшей кожи шеи и наклонился к Руби.

— Руби, милая… — начал было парень, даже попытался обнять ее.

Но Руби оттолкнула.

— Не надо мне этих «милых».

— Ты о чем? Что я сделал не так? — прошептал Шеннон и чуть отодвинулся, но так, чтобы никто не заметил.

— Сделал? — процедила Руби и даже не взглянула на него. — Ты — ничего не сделал.

— Руби, я не понимаю!

— Ты не сделал ничего, Шеннон, — повторила девушка, а от ее взгляда лужа, на которую было обращено все внимание Руби, кажется, задрожала, словно замерзала.

Парень схватился за край шарфа и сжал его в ладонях.

— Руби, я не понимаю. Ты обиделась на меня за то, что я…

— Я не обиделась, — оборвала его Руби.

— Ты зла на меня за то, — поправился Шеннон, — что я… Я сделал что-то?

— Подумай головой.

— Что я чего-то не сделал? Руби, ответь!

— Женщины, Шеннон, привыкай, — пошутил Осборн и, чуть посмеявшись над своей же шуткой, перевел серьезный взгляд на Грейс. Улыбнулся ей. Словно мысленно сказал: «Это не о тебе. Знай».

Грейс улыбнулась в ответ. Конечно не о ней.

— Ты не тронулся умом. Да, я зла, потому что ты ничего не сделал, — чуть помолчав, ответила Руби. Ее лицо оставалось непроницаемым.

— Объясни тогда, что ты хочешь! — воскликнул Шеннон.

— Хочу? — прошипела Руби. — Скажи, а где ты был, когда Лэмб говорил со мной?

Осборн хотел было уже зажечь сигарету, но так удивился, что курение отложил до лучшего момента.

— Я… я сидел на месте, — признался Шеннон.

— Ах, сидел? А потом? Что ты потом сделал, Шеннон?

— Милая, так я…

— Ответь, что ты потом сделал, Шеннон! — надавила Руби и, кажется, стиснула зубы. — «Вот это да! Ну и идиоты!» Это же ты сказал?

— Милая…

— Ты не придумал ничего лучше восхищения выходкой этого придурошного Лэмба!

— Руби, прости!

— Мне не нужны твои извинения, — оборвала его Руби и зыркнула на парня с ненавистью, но быстро перевела взгляд.

Грейс увидела в лице Руби изменение. Руби испугалась, и идеальная маска дала трещину. А Грейс улыбнулась.

— Ты сидел, а потом встал, подлетел к Оззи…

— Я попрошу!

— Подлетел к Осборну, — прошипела Руби и вцепилась пальцами в облезшую лавку, — и что? Восхитился!

— Я не восхищался!

— А что же ты сделал?

— А что я должен был сделать, милая?

— А ты не понимаешь?

— Я бы не спрашивал, — признался Шеннон и, кажется, затаил дыхание.

— Ты… Если бы ты хотел мне помочь, сделать что-то, если твоя башка сама не в состоянии додуматься, мог бы встать и заткнуть этого чертового Лэмба, который на весь курс опозорил твою чертову девушку! — прошипела Руби и — обмякла. Плечи ее опустились, взгляд стал совсем печальный, а в уголках глаз, кажется, блеснули слезы.

Шеннон сидел как оплеванный и молчал. Даже рта не мог раскрыть, чтобы хоть как-то защититься. Понимал, что не от чего.

— Да это Шелдон Лэмб, он всегда был такой! — сказал Осборн и хлопнул Руби по плечу.

Руби вздрогнула и отодвинулась.

— Какая разница, какой он всегда, если сегодня он унизил меня! Он выставил меня идиоткой! Меня!

Осборн хотел было что-то сказать, но только улыбнулся.

— Что ты лыбишься, идиот? — прошипела Руби, а потом, стоило ей снова взглянуть на Осборна, увидеть его насмешливый, ничуть не обиженный взгляд, добавила. — Прости, я просто зла.

— Да ладно тебе, все свои. Вываливай дерьмо, я для песни позаимствую.

— Какой же ты… — прошептала Руби, стиснула кулаки, посмотрела в глаза Осборна, в чистые, наивные, нетронутые никакими переживаниями, глаза, и, запнувшись, отвернулась и выдохнула. — Идиот!

— Все мы, Руби, все мы… — ответил Осборн, усмехнувшись,