— Все будет хорошо, и не смотрите на меня так. А теперь пойду взглянуть на близнецов.

Виктор Афанасьевич не зря столь настойчиво добивался включения Ксюши в отряд. Он увидел ее в первый день приезда в Зареченск, когда случайно заглянул в амбулаторию.

— Вы что здесь делаете, красотка? — небрежно поинтересовался инженер, бесцеремонно разглядывая девушку.

Ксюша подняла на него большие удивленные глаза и тотчас опустила. Она растерялась, ответила первое, что пришло в голову.

— Я здесь работаю. Медсестрой. У вас что-нибудь болит?

— Пока бог хранит. Правда, порой пошаливает сердце, особенно если вижу хорошенькую женщину. Сразу начинает ныть и стучать: быстро-быстро. У вас есть капли сердечные или порошки? Вот чувствую, начинается такой приступ.

— Не понимаю вас, — Ксюша начинала краснеть. Подобных речей ей слышать не приходилось. — Если вы шутите, то, право же, здесь не место.

— Верно, не место, но есть и другие места, — Виктор Афанасьевич подмигнул девушке, чем окончательно смутил ее. — А вечером где вас можно увидеть?

— Зачем вам? — голос Ксюши становился все тише и беспомощнее. — Все это как-то странно, я не понимаю.

— Ничего странного, милая девочка, просто мы еще не знакомы. Я только сегодня приехал в Зареченск. Позвольте отрекомендоваться: инженер-геолог Виктор Афанасьевич Виноградов. Буду работать на прииске, только не на самом. — Молодой человек подошел ближе и доверительно зашептал: — Меня угонят в тайгу искать желтый металл. Но мы можем встречаться. И не бойтесь, пожалуйста, я не кусаюсь.

Из соседней комнаты, привлеченный разговором, вышел Оскар Миллер: в белоснежном халате и белой шапочке. На розовом лице Поблескивали стекла очков.

— У вас есть какой дело, молодой чшеловек?

Виноградов надменно взглянул на лекаря, и гримаса недовольства появилась на его лице: принесла тебя нелегкая.

— Зашел познакомиться. Я приехал на прииск работать. И вот осматриваюсь, знакомлюсь с зареченцами, к вам заглянул…

— Очшень карашо, очшень карашо. Ви… Какой ваш имя?

— Виктор Афанасьевич Виноградов. Инженер, — с легким поклоном ответил геолог. — А вы?

— Оскар Густавович Миллер, токтор, — представился старик и тоже чуть склонил седую голову. — Очшень, очшень карашо. А это есть Ксьюша. Мой помощница. Она тоже будет токтор. Потом.

— Мне весьма приятно познакомиться с вами, Оскар Густавович, — улыбнулся Виноградов, а мысленно ругая старика — помешал интересному разговору с миловидной девушкой. — Надеюсь, мы будем друзьями.

Ксюша стояла, не поднимая глаз, благодарная Осипу Ивановичу за то, что он выручил ее из трудного положения. В душе она возмущалась поведением молодого человека, его развязностью и совсем не знала, как себя вести с ним. Поболтав еще немного и опять выразив надежду на будущие встречи, инженер простился и ушел. В последующие дни Виктору Афанасьевичу не удалось увидеть Ксюшу: в амбулаторию он заходить не хотел, а в иных местах она ему не встречалась. Девушка, заинтересовала Виноградова, и он стал просить Майского включить медсестру в разведочный отряд. Теперь, когда задача была успешно решена, оставалось посмотреть на близнецов и решить, стоит ли их брать в тайгу.

Сашку и Пашку инженер нашел без труда: ребята вертелись около школы, хотя занятия уже кончились. Виноградов зашел с ними в пустой класс, сел на место учительницы, а братьев посадил на первую парту перед собой.

— Ну-с, — Виктор Афанасьевич строго посмотрел на ребят. — Вам известно, кто я?

Притихшие и немного напуганные братья Ильины разом замотали головами.

— Нет, дяденька, мы не знаем.

— Я вам не дяденька. Меня зовут Виктор Афанасьевич. Запомните. Я начальник поискового отряда, который скоро отправится я тайгу. Хотите пойти со мной?

— В тайгу? С вами? — Пашка недоверчиво во все глаза смотрел на инженера. Чудной какой-то: то строгий, то улыбается. — А зачем в тайгу-то?

— Будем искать золото. Интересная работа. Вернемся осенью. Лошадей дам…

— Ну да?! — Сашка явно считал все это скрытым подвохом. — Смеетесь, наверное.

— Если сказал дам, значит, дам. Каждому лошадь. И одежду, — Виноградов мельком посмотрел на старенькую, с чужого плеча одежду братьев, много раз штопанную, на развалившиеся ботинки. — Сапоги получите, плащи, словом, все, что полагается. Будете хорошо работать, осенью вернетесь богачами. Как, подходит? Только быстрее шевелите мозгами.

— А что мы будем делать? — деловито поинтересовался Пашка. Незнакомец начинал ему нравиться, и он поверил, что предложение делается всерьез.

— Вот это уже мужской разговор. Копать землю. Не везде, конечно, а там, где я буду показывать. Много копать придется. Вы подумайте. Работа тяжелая.

— А мы не боимся, — торопливо вставил Сашка, он тоже поверил в серьезность разговора. — Мы привычные, справимся.

— И я считаю, справитесь. Ребята вы как будто сильные, а?

— Сильные. Смотрите, во, — Пашка согнул руку в локте, показывая мускулы. — Во, смотрите! Да вы пощупайте, пощупайте. И у Сашки также. Покажи, Сашка.

Скрывая улыбку, Виноградов нагнулся к Пашке, пощупал его руку, притворно изумился.

— Ого! Прямо железо. Значит, решено?

— Решено, — хором ответили братья.

— Тогда зовите мать, поговорим еще с ней.

Виноградову понравились Пашка и Сашка. Они с детства привыкли работать, были развиты не по летам, послушные — это он сразу подметил, чего же еще? Глафира, узнав, что сыновья будут все лето сыты, носить казенную одежду, да еще и заработают неплохо, тут же дала согласие.

— Спасибо вам, — кланяясь, заговорила она. — Уж как и благодарить вас, не знаю. Нам-то какое облегчение.

— Ну-ну, не надо, — смутился Виктор Афанасьевич, — не люблю я этого. Подготовьте ребят. Скоро мы выезжаем.

— А чего ж их готовить-то? Они, батюшка, всегда готовы. Как скажете, так и поедут.

— Завтра пусть придут получить одежду.

Сказав директору, что близнецов он берет, Виноградов узнал от него о согласии Ксюши. Александр Васильевич умолчал только, что, к его удивлению, девушку даже уговаривать не пришлось. Воспротивился было Оскар Миллер, но потом уступил: ему понравился инженер.

— Он есть воспитательный молодой чьеловьек, — пояснил лекарь. — Имеет хороший манер.

Через два дня отряд Виноградова выехал в тайгу.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Такого с Егором Саввичем Сыромолотовым еще не бывало: третью ночь подряд не может уснуть. Ворочается с боку на бок на пышной перине, перевертывает подушку холодной стороной на верх, то с головой укроется одеялом, то сбросит его, а сон все не берет. Пробовал и в сковородку с водой глядеть, и маковое зерно есть, и водку пил — не помогает. Нет сна ни в одном глазу. Перед тем, как идти спать, старший конюх подолгу выстаивал около икон, читая все молитвы, какие в таком случае полагаются, а потом, утомленный поклонами, с ноющей поясницей, ложился в постель и закрывал глаза. Тут-то и начиналось. Одна дума беспокойнее другой лезла в