крайне важное для них с малышом время, но в отделении просто не хватало акушерок, чтобы оказать ее. Это отсутствие профессионального внимания становилось для меня постоянной проблемой и причиной ежедневного беспокойства.

Сегодня из-за болезней, стресса и нехватки кадров у нас осталось всего семь акушерок. Из них две находились в переполненном послеродовом отделении, где было 32 женщины. И если принять во внимание младенцев, то общее количество пациентов составит шестьдесят четыре только в одном блоке! Затем пять акушерок были распределены в родильное отделение, полное рожениц, то есть двенадцать женщин в палатах и две в бассейнах – и все они нуждаются в уходе. Кроме того, есть еще сортировка пациентов, которая похожа на отделение интенсивной терапии для беременных. И нам удалось собрать семь акушерок, потому что мы вызвали двух дежурных акушерок, то есть наша служба домашних родов в настоящее время приостановила свою деятельность.

Один педиатр на целых пять отделений – норма для выходных в нашей больнице.

Днем в отделении всегда было тяжелее, потому что людям хотелось домой. На меня постоянно давили новые родители: «Можно нам домой? Теперь можно идти домой? Чего же я жду?» Каждая женщина в послеродовом отделении отчаянно хочет поскорее уйти. Но мне приходилось объяснять, что работа медиков заключается не только в том, чтобы успешно принять роды. Мы должны завершить все необходимые обследования ребенка, прежде чем выписать, а также заполнить целую гору документов. Педиатры проводили свои анализы, должны были приходить врачи, проверяющие слух, а затем наступала очередь для визитов физиотерапевтов к тем пациенткам, у которых были кесарево сечение или разрыв. Проверка, проводимая каждым специалистом, занимает время, и иногда приходится ждать врача достаточно долго. В выходные дни, например, присутствует только один педиатр, который обслуживает родильное, педиатрическое, послеродовое, неонатальное отделения и интенсивную терапию. Всего один специалист занимается пятью отделениями. Затем, если возникает чрезвычайная ситуация, из-за которой педиатра могут вызвать из родильного отделения, родителям приходится ждать еще дольше, чтобы увидеть своих детей. Большинство обследований может сделать на дому патронажная акушерка, но если у ребенка или матери есть подозрение на инфекцию, то педиатр сам должен провести анализы, прежде чем они покинут отделение.

У медиков, проверяющих слух, тоже может быть очередь из тридцати двух женщин, поэтому им требуется время, чтобы обойти всех. А акушерки должны обследовать матерей и детей и предлагать помощь с грудным вскармливанием. Я всегда любила этим заниматься, но из-за большой нехватки акушерок эту обязанность все чаще выполняли специалисты по грудному вскармливанию. И за последние два месяца нам пришлось закрыть отделение не менее трех раз, что не понравилось нашей управленческой команде, потому что траст штрафовали каждый раз, когда подразделение закрывалось. Как ни странно, у нас никогда не было недостатка менеджеров – только акушерок…

Через десять минут после первых родов я переоделась и пошла в другую палату, где пациентка по имени Мэгги собиралась родить. К счастью, я знала ее. Мэгги работала ассистенткой учителя в школе Бетти, а также была суррогатной матерью. Это был уже второй ребенок, которого она рожала одной семье. Мэгги была очаровательна – одна из тех поистине особенных людей в мире. У нее уже было трое собственных детей, прежде чем она решилась сделать замечательный подарок другой семье, и ее многочисленные роды, к счастью, прошли без происшествий.

– Привет, Мэгги, как дела? – поздоровалась я, быстро просматривая ее записи. Пока все хорошо.

– О, не так уж плохо, – выдохнула Мэгги. – Пятая беременность! Можно подумать, я к этому уже привыкла!

– Она прекрасно справляется, – сказала Софи, генетическая мать новорожденного.

Софи и Генри были милой парой – я познакомилась с ними, когда Мэгги впервые стала их суррогатной матерью. Они много лет пытались родить ребенка естественным путем, а также прошли через несколько циклов ЭКО[58], прежде чем у Софи обнаружились проблемы с маткой, которые означали, что она никогда не сможет выносить плод. Четыре года назад оплодотворенная яйцеклетка была имплантирована Мэгги, и она успешно родила супругам дочь. Теперь они точно так же ждали маленького мальчика.

В нашей больнице всегда был недостаток акушерок и никогда – менеджеров.

До самого недавнего времени траст НСЗ не считал суррогатное материнство отдельным видом материнства и не было никаких политических ориентиров для акушерок. Без каких-либо указаний мы просто должны были прибегать к здравому смыслу и состраданию, чтобы ориентироваться в таких ситуациях. Даже сейчас законодательство Великобритании почти не учитывает этот вопрос. Хотя услуга суррогатного материнства законна, соглашения о ней не регулируются законодательно. Поэтому, если суррогатная мать передумает, у биологических родителей нет никакой правовой защиты. Закон также гласит, что суррогатная мать сохраняет полную опеку до тех пор, пока ребенок не будет законно усыновлен или не будет выдано распоряжение об ответственности родителей[59]. Практически это означает, что ребенок должен вернуться домой с суррогатной матерью – мы не можем позволить биологическим родителям забрать малыша без нее.

Я просмотрела план родов Мэгги – он был довольно подробным, но не учитывал некоторые детали, поэтому я спросила ее:

– Не хотите ли сначала подержать младенца или передадим ребенка прямо Софи и Генри?

Я вспомнила, как мы это сделали в первый раз: Мэгги положила девочку себе на грудь, а потом передала ее Софи. В то время пациентка считала это важным аспектом суррогатного материнства: она хотела быть той, кто отдаст ребенка новым родителям. Но теперь Мэгги нахмурилась и покачала головой.

– Нет. Нет, я думаю, что на этот раз его нужно передать прямо родителям, – сказала она. – Не буду врать, мне было очень тяжело в прошлый раз – держать ее, а потом отдать. Это было неправильно.

– Ладно, – отозвалась я. – Ну, мы устроили для Софи и Генри комнату по соседству, так что, как только мальчик родится, перенесем его в ту палату, а я останусь здесь с тобой и подожду, пока выйдет плацента. Вы согласны, Мэгги?

– Да, все так, – ответила женщина.

Я уже сталкивалась с несколькими случаями суррогатного материнства. В последние годы это стало более распространенным явлением, и у нас было несколько случаев, когда роженицы вынашивали детей для гомосексуальных пар. Я восхищаюсь такими женщинами, как Мэгги, которые могут подвергнуть себя и свое тело суровым испытаниям беременности и родов, чтобы подарить ребенка людям, не способным зачать. Конечно, некоторым родить ребенка легче, чем другим, но независимо от того, кто вы, беременность сказывается на физическом здоровье, и я часто задаюсь вопросом о психологических последствиях. В Великобритании суррогатным матерям не