— Черт, — скривилась Люси. — Ну тогда про спиритические сеансы — как Фитцу.

— Тогда уж лучше вообще ничего не говорить. Случилось и случилось. И мы не знаем, что и почему. Всякое случается.

— Да-да, shit happens[1], - фыркнула Люси. — Что ж, возможно, ты и прав. Но нам придется объяснить, какого дьявола мы сообщили им об этом только сейчас.

— А что объяснять-то? Надеялись, что все пройдет. Приглашали врачей — да. Люс, все это решаемо. Хуже другое. Мы не можем просто так сбагрить их родителям Тони и умыть руки. Мы во все это замешаны, понимаешь? Это действительно наше дело — семейное. Мы все хоть и дальние, очень дальние, но родственники. И это из-за нас все произошло со Светой и Тони. У нас в доме они познакомились. У нас Света встретилась с Маргарет. И помогали они не только ей, но и нам. И теперь у нас есть Джин.

— Что ты мне это рассказываешь, как дурочке? — вспыхнула Люси. — Думаешь, я не понимаю? Или я им не благодарна? И вообще, Светка мне ближе, чем родная сестра, с которой я за двадцать лет виделась от силы раз пять. Но давай сейчас смотреть трезво. Скажи, сугубо материально — мы можем себе позволить содержать двоих взрослых и одного ребенка неизвестно сколько времени?

— Смотря что понимать под словом «содержать» и в какой мере «содержать», — подумав, дипломатично ответил Питер. — Если, к примеру, они будут жить здесь, нас не разорит кормить их, одевать, приглашать врачей и даже оплачивать услуги Веры. На худой конец, мы можем в чем-то сократить свои расходы. Посмотри на это с другой стороны. Родители Тони содержать их точно не смогут. У Тони есть кое-какие сбережения, но надолго их не хватит, это точно.

— А государство? — осторожно спросила Люси. — Ничем не может помочь в таких случаях? У Тони же есть медицинская страховка. И на Свету он оформил.

— Государство определит их в бесплатную психиатрическую лечебницу. А Мэгги, в лучшем случае, отдаст под опеку бабушки и дедушки. В идеале было бы объединить усилия с родителями Тони…

— А его мать не сможет жить с ними в Лондоне?

— Не думаю, у них же еще очень старенькая бабушка. Они не захотели отдать ее в пансионат, оплачивают постоянную сиделку. Вряд ли миссис Каттнер оставит ее надолго. Но у них в Бостоне большой дом, Тони, Света и Мэгги могли бы, наверно, жить там. А мы бы переводили им деньги, навещали… Впрочем, что сейчас говорить. Обсудим все вместе с ними. Я позвоню им… или подожду, пока доктор снова позвонит.

— Ты все еще надеешься? — вздохнула Люси.

— Да, Люс, надеюсь, — твердо ответил Питер. — И вряд ли перестану надеяться.

— Послушай, — начала Люси и осеклась: в гостиную вошли слуги убрать со стола. Подождав, пока все выйдут, она продолжила: — С этим мы более-менее разобрались. Полу тоже надо будет позвонить. Осталась Хлоя…

— А что Хлоя? — не понял Питер. — Полиция ее ищет, Оливер тоже будет искать. Убийство, похищение — думаю, ей мало не покажется. Когда найдут.

— Когда найдут, — повторила Люси и поправила: — Если найдут. Питер, я не об этом. Я начала говорить, но ты меня перебил и перевел на звонок отца Тони.

— Нет! — отрезал Питер, подошел к двери, обернулся и еще раз повторил: — Нет!

— Что «нет»? — Люси выскочила за ним в коридор. — Откуда ты знаешь, о чем я хотела тебе сказать?

Фокси наконец дождалась своего часа, так ловко подкатившись под ноги, что Люси наверняка упала бы, если бы Питер не подхватил ее.

— Брысь! — завопила Люси, и Фокси дернула по коридору, довольно ухмыляясь на бегу. — Питер!

— Ну что? — с досадой поморщился он. — Это твои собаки. Ты их и воспитывай. Мои сидят на псарне.

— Да при чем здесь собаки? — еще громче заорала Люси.

Из-за угла высунулся и сразу же исчез нос Джонсона.

— Прекрати! — скомандовал Питер, взял Люси за руку и, словно капризную девочку, завел обратно в гостиную. — Сядь.

Люси послушно опустилась в кресло.

— Кольцо, так? — спросил Питер, остановившись рядом и глядя ей в глаза. — Которое закопано под драконом?

Люси молча кивнула.

— Нет.

— Почему? — она попыталась вскочить, но Питер усадил ее обратно.

— Потому что.

— Питер, она проберется туда, пойдет к этой твоей девочке-дурочке Лоре, наберет чешуи в качестве сувенира, а потом пинком сгонит дракона с гнезда и выкопает кольцо. Подумай о Джине, в конце концов! Я же говорила тебе, она действительно была там. Она мне сама сказала.

— Ты же не верила во все это?

— Не верила, да, — согласилась Люси. — Но после того, что ты сделал, когда заболела Мэгги, я уже во что угодно могу поверить. Хоть в привидения, хоть в дракона, хоть в черта лысого в ступе.

Питер молчал. Он прекрасно понимал, к чему клонит Люси, и хотя в глубине души был с ней согласен, что-то в этой идее ему здорово не нравилось. Уничтожить кольцо — точно так же, как Тони со Светой сделали это с тем, первым, которое было у Маргарет. Не дать Хлое возможность навредить Джину магическим способом. Конечно, Тони говорил, что в том параллельном мире, в параллельной Франции, когда-то было еще одно кольцо, но до него Хлоя уж точно не смогла бы добраться.

Вроде бы, уничтожить кольцо было хорошей идеей. От колец этих всем только одни неприятности. Но почему-то от этой мысли у Питера появлялось такое странное ощущение, как будто в горле застрял резиновый шарик, который он никак не может проглотить.

— Люси, сейчас я не хочу об этом говорить, — отрезал он и снова пошел к двери.

— Хорошо, Питер, — деланно безразличным голосом сказала Люси ему в спину. — Все равно впереди еще два месяца.

Она не сдастся, подумал Питер, поднимаясь по лестнице. Она точно не сдастся. А вот я — очень даже может быть.

[1] «Shit happens» (англ.) — «дерьмо случается», распространенное английское сленговое выражение, констатирующее факт, что жизнь полна несовершенства.

Это была катастрофа. Самая настоящая.

Мартин вырубился в самый неподходящий момент. Я слышала, как Тони зовет меня, чувствовала, как он хлопает Мартина по щекам, трясет, — но и только. Когда Мартин спал или был без сознания, я не могла ни говорить, ни шевелиться. Разбудить его мысленным усилием — еще куда ни шло. Приходилось долго-долго мысленно вопить ему прямо в мозг: «Проснись! Проснись!», и в конце концов он просыпался. Но привести в чувство — это было нереально.

Роста Мартин был по средневековым меркам довольно высокого, примерно метр восемьдесят, весил, судя по ощущениям и внешнему виду, килограммов восемьдесят пять, а то и все девяносто. Тони, который и тело Маргарет передвигал с трудом, вытащить по винтовой лестнице такой груз точно не смог бы. Впрочем, он и сам это прекрасно понимал.