Кокорин, едва стихли взрывы, прильнул к стереотрубе, осматривая впереди лежащее поле. Трава, невысокая и повыбитая за время мирного стояния транспортом, почти не скрывала черные круги воронок. Ветер разносил по полю дым, вытекающий откуда-то из-за холмиков и медленно поднимающийся к небу.

Прошел еще один артналет, и на позиции батальона обрушилась очередная группа немецких бомберов. Еще не отбомбились самолеты, как Болотин, наблюдавший в бинокль, обернулся к Сергею со странным, неуместно-веселым, выражением лица:

– Танки!

Прильнув к окулярам стереотрубы, Кокорин наблюдал, как угловатые неторопливые машины одна за другой появляются из-за гребня холма.

Впереди ползли новые, узнаваемые лишь по изображению на листовках, тяжелые машины «Тигр». «Лобовая броня – сто тридцать корпус и двести башня. Даже нашей стодвадцатидвухмиллиметровке взять не просто», – подумал Сергей и посмотрел левее. Там, на самом удобном для танков направлении, одна рота пехотинцев вместе с батальонными и взводом самоходных противотанковыми пушек занимали так называемый противотанковый опорный пункт. Замаскированные до начала налета кустарником пушки сейчас были видны, наверное, со всех сторон. В одном из укрытий вовсю возились самоходчики, а одна из «сорокапяток» валялась, вся изломанная, на боку, а окоп, в котором она стояла, превратился во все еще дымящую воронку.

Одна из самоходок вдруг завелась, выбросив клуб черного дыма, и попятилась из укрытия назад. Пушка ее чуть-чуть не задевала своим срезом землю. Постояв, она отползла чуть в сторону и открыла огонь.

– Что делает, сволочь! – выкрикнул в сердцах Болотин. Присмотревшись, Кокорин различил на рубке тактический номер «триста один» и вспомнил, как ему позавчера жаловался командир взвода, что все экипажи у него только что из учебки, необстрелянные, и как поведут себя в реальном бою, он не знает. Вот, видимо, и сдали у кого-то нервы.

Танки, до того бодро двигавшиеся по полю, встали. Более старые машины, шедшие сзади и в промежутках между «Тиграми», стали расползаться, укрываясь за неуязвимыми на такой дистанции коллегами. Сергей опять прильнул к панораме. «Вот оно!» На переднем скате холмов остановилась шестерка самоходных орудий. Выскочившая чуть вперед машина артиллерийской разведки медленно отползала в сторону, стараясь укрыться в уцелевшем кустарнике. Не отрываясь от стереотрубы, Сергей подал команду. Телефонист повторил с той же интонацией, копируя, незаметно для себя, даже движения губ.

– Огонь!

Над головами прошелестело, и несколько разрывов встало рядом с немецкой машиной. Та стала разворачиваться в сторону, Сергей успел заметить отблески от стекол стереотрубы и снова скомандовал, чуть прибавив прицел. Третий снаряд попал точно. Слабобронированная машина, неспособная устоять против двадцати пяти килограммов стали и взрывчатки, развалилась, как картонная. Немецкие артиллеристы, лишившиеся управления, открыли огонь по демаскированной открывшей огонь самоходкой позиции ПТОП. Им вторили танки, целясь по самоходке. Теперь уже и остальные самоходки отвечали им, молчала только «сорокапятка». Откуда-то слева ударила дивизионная пушка. Теперь уже в бой вступила вся артиллерия, стараясь расстрелять неподвижно стоящие танки и самоходки фрицев. Но те не отвлекались, стремясь в первую очередь уничтожить обнаруженный противотанковый пункт. Сосредоточенный огонь приносил свои плоды – сначала взметнулся огонь над пораженной в лоб стоящей открыто самоходкой, потом рвануло в окопе «сорокапятки». Сергей бросил взгляд на затянутый дым и пылью опорный пункт и отвернулся.

– Никто не выскочил, – хрипло заметил Иван и сплюнул. Сергей ничего не ответил, снова прильнув к окулярам. Через несколько секунд последовала новая команда, и среди продолжавших вести огонь самоходок встали новые разрывы. Те прекратили огонь и начали расползаться в стороны, но новый залп орудий Кокорина остановил две из них. Одна вспыхнула, вторая просто замерла на месте. В этот момент немецкие танки перенесли огонь на высотку, и земля задрожала от близких попаданий.

Сергей, сутулясь перед стереотрубой и, казалось, не обращая внимания на окружающее, командовал заградительным огнем батареи. Танки то останавливались, то ползли вперед, и мнилось, что ничто не способно задержать их неумолимое движение. Несколько танков горело, еще часть застыла на месте, либо подбитая, либо из-за поломок. Некоторые продолжали вести огонь, и тогда Сергей старался накрыть их сосредоточенным залпом батареи. Неизвестно откуда появившаяся немецкая пехота захватила часть траншей и оттуда НП иногда обстреливали. Но фрицам было не до артиллеристов – Болотин, собрав разведчиков и уцелевшую «махру», пытался выбить их назад, на голое поле, сулящее верную смерть.

Оказалось, что у стрелков в ПТОПе было новое противотанковое оружие. Подошедшие ближе танки неожиданно были обстреляны чем-то вроде компактных эрэсов. Так что сейчас два тяжелых «Тигра» горели, а остальные немецкие танки как будто потеряли всякое желание двигаться вперед.

Приближался вечер, но казалось, что бою не будет конца. Вдруг откуда-то слева с громким ревом моторов на поле стали выползать советские танки. Фрицы попятились.

– Наши пришли! Резервный фронт перешел в контрнаступление! – крикнул телефонист. Сергей, отдав команду прекратить огонь, выпрямился.

А на равнине разгорался танковый бой.

11 июня 1943 г. Москва. Кремль.

Кабинет т. Сталина.

Тов. Сталин

– Есть мнение, что необходимо перейти в наступление немедленно, пока немцы не успели закрепиться на захваченных рубежах. Есть возражения? Нет? Подготовьте соответствующий приказ, товарищ Василевский. Все свободны, товарищи.

Подхожу сзади к поднимающемуся со стула Лаврентию:

– А вас, товарищ Берия, я попрошу остаться. И вас, товарищ Молотов. И еще вас попрошу, Борис Михайлович.

Все, кроме названных мною, уходят. Дождавшись, пока две девушки в форме с сержантскими петлицами уберут на столе карты и принесут чай, я подхожу к торцу стола и присаживаюсь.

– Что у нас с подготовкой к конференции, Вячеслав?

– Договоренность достигнута. Благодаря материалам, полученным от товарища Берии, товарищу Громыко удалось достигнуть договоренности о том, что Рузвельт разместится в нашем посольстве. Но американцы хотели бы получить дополнительные сведения об источнике утечки. Мы можем передать им эти сведения?

– Что скажет товарищ Берия?

Лаврентий отвечать не торопится, видимо, пытается предугадать мое мнение. Вот уж нет. Затягиваюсь и выпускаю клуб дыма. Пусть решает сам. Всем хорош Лаврентий – неплохой профессионал, толковый администратор и организатор, но может действовать только на вторых ролях. Жаль. Преемник получился бы неплохой, а так придется искать другого.

– Пока нам не удалось получить достоверных сведений об источнике утечки. Полученные моим ведомством сведения позволяют лишь утверждать, что он находится в одном из посольств Великобритании. Наиболее вероятным источником можно считать завербованного работника посольства.