Говорит, а сам на меня поглядывает. Первоначальную информацию он от меня получил. Намеками, но ему хватило. Сейчас копает вовсю. Так что есть вероятность, что не будет этот слуга, что на немцев работал, мемуары писать после войны, похваляясь своим предательством. Жаль, что я их не читал, слышал только.

– А не может эта утечка быть инспирирована самими англичанами? – Вячеслав, как видно, все еще помнит случай с полетом в САСШ и холодный прием в Англии. Я тоже помню, и пусть точно знаю, что англичане если и допустили утечку, то не намеренно, вступаю в разговор.

– Есть мнение, что это вполне возможно. Не все в правящих кругах Англии поддерживают Черчилля. Да и сам сэр Уинстон как ярый антикоммунист всегда готов сделать нам какую-нибудь гадость. Даже если это не принесет никакой пользы ни ему, ни его стране.

– Я могу передать эти сведения нашему послу?

– Обязательно, Вячеслав. Причем пусть он и озвучит и наши предположения. Кроме того, необходимо уточнить позицию президента по Турции.

– Турция? – Молотов явно ждет разъяснений.

– Борис Михайлович, как вы считаете – объявление Турцией войны Германии было бы полезным для нас? – спрашиваю я Шапошникова. Бедняга, что-то ему и лечение плохо помогает. Видно, что чувствует себя нехорошо, но держится. Военная закалка, сразу видно.

– Да, товарищ Сталин. Для нас сейчас было бы очень выгодно выступление Турции на стороне антифашистской коалиции. Трудно сказать, насколько турецкая армия боеспособна. Но дело не столько в армии. Сам факт объявления Турцией войны Германии имеет немалое политическое и стратегическое значение. В этом случае позиции Германии на Балканах становятся весьма уязвимыми, а союзники получают возможность использования турецких ресурсов и самое главное – территории для ведения войны. Мы и наши союзники сможем создать, например, авиационные базы для бомбардировок Румынии, районов Эгейского моря и балканских стран.

– Спасибо, Борис Михайлович, за исчерпывающий анализ. Вы себя хорошо чувствуете?

– Благодарю вас, товарищ Сталин. Я чувствую себя вполне нормально.

– Хорошо. Тогда перейдем к следующему вопросу. Товарищ Берия, вы принесли необходимые документы?

– Так точно, товарищ Сталин. Вот они. – Лаврентий достает из заранее приготовленного портфеля две довольно толстые папки-скоросшиватели. – В этих папках заверенные копии приговоров на лиц, причастных к уничтожению пленных красноармейцев и мирного населения Западной Белоруссии в двадцатые годы. На все три тысячи сто девяносто два человека.

– Вот эти папки наши послы в САСШ и Великобритании обязаны передать правительствам этих стран вместе с соответствующими разъяснениями по поводу германских заявлений о Катыни. Товарищ Майский пусть дополнительно доведет на словах до Идена, что неконструктивная и недружественная политика польского правительства в Лондоне, поддерживаемая определенными кругами Великобритании, является препятствием для развития и углубления союзнических отношений между нашими государствами.

– Будет выполнено, товарищ Сталин. Я могу быть свободен?

– Конечно, товарищ Молотов. Как только прибудут сообщения о реакции правительств на наши заявления – немедленно доложите мне. Товарища Поскребышева я предупрежу.

Молотов прощается и уходит. Мы остаемся втроем. Три человека, посвященные в тайну «Припяти» и возможного будущего. Правда, с учетом уже произошедших изменений, оно становится все менее и менее вероятным. Но кто знает…

– Лаврентий Павлович, прошу вас доложить о новостях по проекту «Эноромоз».

– Мы продолжаем теоретические исследования и накапливаем материал для создания котла… У группы Зельдовича прорыв в методах расчета реакции…

– Это хорошо, Лаврентий Павлович. А как обстоят дела у американцев и англичан?

– Несмотря на объединение усилий, они по-прежнему отстают от теоретического графика разработки. По нашим выкладкам, создание первого взрывающегося устройства возможно не ранее лета сорок пятого года.

Обсуждаем возможности закончить войну и разбить Японию до этого срока. Останавливаемся на том, что при поражении Германии не позднее мая – июня следующего года мы можем подготовить наше наступление на Востоке к сентябрю того же года.

Затем вместе с Шапошниковым разбираем возможные военно-политические итоги войны и их последствия для строительства вооруженных сил. Расходимся далеко за полночь. Я своей властью объявляю Шапошникову два, а Берии один день отдыха. Мне нужны полноценные работники, а не заспанные исполнители.

На ночь читаю книгу Черчилля о походах британской армии в конце девятнадцатого века и все больше осознаю, что корни нацизма не столько в Германии, сколько в добропорядочной викторианской Англии.

«Черниговская битва заняла в Великой Отечественной войне особое место. По своему ожесточению и упорству борьбы эта битва не имеет себе равных. Общий замысел германского командования сводился к тому, чтобы окружить и уничтожить оборонявшиеся в районе Чернигова – Новгород-Северского войска 1-го Украинского и 2-го Белорусского фронтов. В случае успеха предполагалось расширить фронт наступления и вернуть стратегическую инициативу. Для реализации своих планов противник сосредоточил мощные ударные группировки. Большие надежды возлагались на новейшие танки «Тигр», «Леопард» и «Пантера», штурмовые орудия «Фердинанд», самолеты-истребители «Фокке-Вульф-190-А» и штурмовики «Хеншель-129».

Начавшаяся битва сразу же приняла грандиозный размах и носила крайне напряженный характер. Наши войска не дрогнули. Наступление ударных группировок противника было приостановлено. […] Лишь ценой огромных потерь ему удалось на отдельных участках вклиниться в нашу оборону.[…] Окончательно похоронило гитлеровскую операцию «Цитадель» крупнейшее за всю Вторую мировую войну встречное танковое сражение под Краснознаменкой. Оно произошло 7 июня. В нем с обеих сторон одновременно участвовали 1200 танков и самоходных орудий. Это сражение выиграли советские воины. Фашисты, потеряв за день боя до 300 танков, вынуждены были отказаться от наступления. […]

12 июня начался второй этап Черниговской битвы – контрнаступление советских войск. 3 июля советские войска освободили города Киев и Мозырь. Вечером 3 июля в честь этого крупного успеха в Москве впервые за два года войны был дан победный салют. […]

«Краткий очерк истории Второй мировой войны» под ред. полк. Гареева М. С., М., 1975 г.

20 июня 1943 г. Новгород-Северский.

907-й (18-й гвардейский) истребительный авиаполк ПВО.

Николай Козлов

Фронт ушел далеко на запад, а полк пока по-прежнему охраняет город. На смену опытным летчикам, переведенным в другие полки, Козлову дали молодое пополнение из запасных авиаполков. Боевого опыта у них никакого, несмотря на неплохой налет, и Николай принял решение тренировать их во время патрулирования. Тем более, что топливо теперь поступает регулярно, по первому же запросу, и лимиты расхода повышены чуть ли не вдвое. Говорят, наши у американцев несколько новых нефтеперегонных заводов купили и ввели в строй, потому и горючего больше появилось. А еще американцы по ленд-лизу бензин авиационный гонят. Как рассказывал один из побывавших в отпуске летчиков, в Мурманск в каждом караване несколько танкеров с топливом приходит…