голове, груди и внизу живота отливали серо-стальным блеском. Хотя ему было, наверное, за шестьдесят, Леотихид сохранил прекрасную физическую форму. Ксантипп всем видом проявил ему почтение.

– Я вижу не более шести тысяч человек, Ксантипп, – сказал царь Леотихид. – Но здесь столько пустых кораблей, что, думаю, персы высадили намного больше.

– В основном это обычные гребцы, – заметил Эпикл.

Спартанский царь бросил на него оценивающий взгляд и после короткой паузы кивнул:

– Пусть так. Наши гребцы остались на борту.

Ксантипп заговорил не сразу. Гоплиты молчали, растянувшись шеренгами, в которых стояли и его сыновья. Он ничего не утаивал. Он вдруг осознал, что перед ним человек, десятилетиями имевший дело с Леонидом, великим военным царем Спарты. При всей своей личной силе он не привык принимать военные решения, которые, отдав, уже невозможно отозвать и которые означали как жизнь, так и смерть. Мысль эта пришла словно своего рода озарение, и Ксантипп, отвечая, смягчил тон.

– Люди, которые стоят здесь с нами, – все ветераны-гоплиты, лучшие в Греции, вооруженные и закованные в доспехи. Я бы поставил любого из них против дюжины гребцов с дубинками или кинжалами. Обученные люди против необученных все равно что львы против собак. Уверен, твои триста подтвердят это.

Царь склонил голову, принимая такую точку зрения, а Ксантипп продолжил:

– Наши гребцы – люди сильные, но необученные. Для персидских воинов они были бы будто ягнята, как и их гребцы для нас.

Он помолчал, давая спартанцу возможность оценить его позицию.

– Я бы предпочел сохранить экипажи, а не рисковать ими. Тем не менее я приму твой приказ. Если таково твое желание, я высажу еще десять тысяч человек, чтобы они отправились с нами. В конце концов, у них есть ножи.

– Нет, – махнул рукой спартанский царь, – ты хорошо выразил свою мысль. Я благодарен тебе за внимание. Хорошо. Полагаю, эти люди справятся с задачей. Правый фланг, конечно, мой. Ты будешь держать левый?

Это был скорее приказ, чем вопрос, и Ксантипп ответил:

– Да, если ты так хочешь. С твоего разрешения, Эпикл и… – Он посмотрел на Кимона, и тот кивнул. – …Кимон будут командовать центром. Я взял на себя смелость выслать разведчиков с заданием найти врага. Скрыть от нас многое они не смогут.

– Возможно, они… сбежали, – предположил Леотихид.

Ксантипп не стал спорить. Такой вариант был допустим, – в конце концов, персы бросили свои корабли. И все же он не мог не думать о засаде, в которую много лет назад попал бедняга Мильтиад. Кимон с мрачным видом посматривал на поросшую лесом возвышенность. С того места, где они стояли, определить, что скрывается за линией деревьев, было невозможно. Мильтиада в свое время ждали превосходящие силы персов, принесшие с собой крах всех его надежд.

Ксантипп заговорил так, словно давал клятву:

– Тогда пусть бегут подальше, потому что я намерен поставить здесь точку. Как только наши триеры станут на воду, я – с твоего разрешения – подожгу их корабли. В море они больше не выйдут.

– Хорошо. Продолжай.

Ксантипп склонил голову перед царем, его жест повторили Кимон и Эпикл, и четверо мужчин обменялись крепкими рукопожатиями.

Добравшись до спартанцев на правом фланге, Леонтихид поднял руку, готовый отдать приказ. В этот момент Ксантипп увидел бегущего к нему разведчика и, повернувшись, показал ладонь царю.

– Они там… – выдохнул разведчик, – построились и ждут. Пятнадцать или двадцать тысяч. Конницы нет.

Ксантипп кивнул. Они могли убежать, но этого он от них не ожидал. Ему вдруг вспомнилось, как подростком он гнался за одним парнем по афинским улицам, пока тот не добрался до своего дома и не коснулся ногой порога. Вот тогда он повернулся, решив встретиться с судьбой лицом к лицу. Ксантипп увидел решимость в его глазах, и это почему-то вызвало у него восхищение. К месту сражения уже спешила хозяйка дома, и он повернулся и ушел – со смехом и криками. Тогда они были мальчишками. Теперь ситуация повторилась, но противники не были мальчишками.

Он послал одного гонца к Леотихиду, другого – к Кимону и Эпиклу. Спустя, казалось, целую вечность те подняли руки в знак того, что готовы выступать.

Ксантипп сделал глубокий вдох и крикнул:

– Враг близок! Щиты готовы! Копья наготове! Вперед!

Он пропустил мимо себя две первые шеренги, прежде чем стать в третью, рядом с Арифроном. Позади, в тени брата, шел Перикл, гордо неся щит и копье.

Гоплиты из разных городов двинулись вперед вместе с ними, в каждой шеренге воины натягивали шлемы из войлока или бронзы и поднимали повыше копья, чтобы не зацепить ногу идущего впереди. Доспехи вспыхнули, когда они поднялись на вершины дюн и прошли через деревья. Позади взлетали с греческих кораблей и падали на персидские дымящиеся стрелы. Вскоре весь флот был объят пламенем, которое распространялось, ревело и взметалось ввысь, так что его видели, наверное, даже в Греции. Этот флот не выйдет больше в море, чтобы угрожать и убивать. Персия пришла с войной и получила то, что заслужила.

Глава 25

Аристид прибавил шагу навстречу ползущему по равнине каравану. Персидская конница осмелела и за последний час несколько раз пыталась провести атаку. Афиняне встречали врага фланговой колонной, но в строю порядок соседствовал с беспорядком. Гоплиты не могли полностью прикрывать илотов и при этом держать наготове копья.

Наградой противника был кровавый след. После каждого шквала пик и стрел, обрушивающихся на щиты и шлемы, по меньшей мере один грек вскрикивал от боли, шатался и отставал. Некоторые, упав, уже не поднимались и лежали неподвижно. Другие, получив рану, которая означала, что они не могут поспевать за товарищами, прощались с ними и поворачивались лицом к врагу.

Когда это случилось в первый раз, всадники вернулись моментально. Самые нетерпеливые соскочили с коней и окружили гоплита с обнаженными мечами, спеша убить раненого. Они забыли, что он может быть опасен. Под крики поддерживающих его греков гоплит зарубил двоих, прежде чем третий сбил его с ног. Персы сорвали с него доспехи и вырвали щит с победными воплями.

Немного помогла пыль. Тридцать тысяч илотов подняли клубящуюся, движущуюся стену, которая окрасилась в бледно-золотистый и розовый цвет, когда закрыла солнце. Даже кашляя и смаргивая песок, Аристид мысленно благодарил богов за череду сухих дней. Конечно, при этом всем приходилось глотать песок. Наспех собранная армия захватила лишь несколько мехов с водой из ручья, смешанной для бодрости с вином. На марше воды не хватает всегда. Взбивая ногами пыль, греки удалялись от персидского лагеря, который сначала уменьшался, а потом исчез из виду. Временами казалось, что сама