свою невесту. Ты же знаешь, у нас в партии много холостых… — Кристоф коротко рассмеялся, и в его изумрудных глазах я впервые уловила искренность. Неужто он был так рад свадьбе? — Фройляйн Штольц, вам предстоит отбиваться от моих бравых офицеров. Судя по их ненасытным взглядам, они намерены пригласить вас на танец… и даже не один! Если вы, конечно, позволите. Быть может, после этого вы передумаете выходить замуж за Мюллера…

Мужчина рассмеялся, а я смущенно опустила взгляд, улыбнулась и еще крепче прижалась к плечу Алекса.

— Ну что же вы, не скромничайте! — продолжал жених непривычно веселым голосом.

— В таком случае, Кристоф, твоим бравым офицерам придется пройти через меня, — Мюллер коротко усмехнулся в ответ на неуместные шуточки друга.

— Не думал, что ты такой ревнивец.

Офицер Нойманн вновь рассмеялся без причины и по-дружески похлопал Алекса по плечу. А затем взгляд его ярко-зеленых глаз похолодел, едва он увидел очередных вошедших гостей.

— Ты пригласил полковника Кляйна? — удивился Мюллер, оглянувшись назад. — У тебя же кровь вскипает, как только ты видишь офицеров Вермахта.

— Как сказал Сунь Цзы — держи друзей близко, а врагов еще ближе. Пусть посмотрит какие мы свадьбы устраиваем. Им в Вермахте такое и не снилось… — с презрением произнес Кристоф бесцветным голосом, искоса наблюдая за полковником. — Полковник Кляйн! Я знал! Я знал, что вы примете приглашение…

Я обернулась, уловив, как Нойманн пожал руку полковнику с лицемерной улыбкой на устах. Мюллер проследил за мной и словил мой хмурый взгляд.

— Честно признаться, я думала, что Вермахт и СС это одно и то же, — растерянно изрекла я на русском, потому как рядом с нами не было лишних ушей.

— Только Кристофу это не говорите… Он вас тут же в лагерь отправит из-за незнание элементарных вещей. Сразу же сдадите себя с потрохами, — безразлично отозвался офицер. — Вермахт — это постоянные вооруженные силы любой страны. К примеру, как ваша Красная Армия. А СС это…

— Как наше НКВД? — наивно предположила я.

Мюллер усмехнулся, и я удивилась, словив его редкую улыбку.

— НКВД можно сравнить разве что с Гестапо. А СС это что-то вроде… элитных военных подразделений. Между нами имеет место быть некая вражда и парочка разногласий. Офицеры Вермахта поголовно думают, что наши дивизии находятся на особом счету… Это, конечно же не так, и мы также воюем плечом к плечу с Вермахтом. Вот только физическая подготовка у нас многим лучше, да и оружие… — мужчина запнулся, словно осознал, что взболтнул лишнего. — А впрочем… я и так уже многое вам пояснил. Немки никогда не интересуются оружием, войной и политикой. Так что будьте аккуратны, Катарина. Ваше любопытство может пагубно сказаться на вашем и без того шатком положении.

Я задумчиво кивнула, пока в голове не созрел еще один вопрос:

— Вы же полиция, так? Почему же обычная полиция входит в ряды СС?

— Это что, допрос, гражданка Богданова? — на полном серьезе спросил офицер, направив в мою сторону холодные синие глаза с глубокой пронзительной синевой.

— Конечно же нет! Разве это является секретной информацией? — я удивленно захлопала ресницами, подняв голову, чтобы взглянуть на него. — Просто удивительно… вы полицейский и не состоите в партии, но имеете это странное и труднопроизносимое звание СС.

— Нашу дивизию сформировали еще в 1939 из личного состава полиции порядка, — сообщил Мюллер, все еще глядя мне в глаза с забавной усмешкой на устах. — Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?

Его глаза излучали искреннюю улыбку и какую-то необъяснимую теплоту. Вероятно, настолько позабавили его мои глупые вопросы, которые мог задать лишь немецкий ребенок. От подобного его взгляда я смущенно опустила глаза и дважды кивнула.

— Алекс, Китти! — вдруг воскликнула Амалия, быстрым шагом направляясь к нам.

Невесту несколько раз окликнули ее трое подруг, которые не смогли удержать длинный шлейф платья. Девушка за считанные секунды оказалась возле нас с букетом роскошных белых роз в руках и легкой отдышкой в груди.

— Боже мой, как же я рада вас видеть! — выдохнула она, приобняв Мюллера. — Вокруг столько незнакомых лиц, суеты и лицемерных поздравлений, что я…

— Тебя уже можно поздравить, фрау Нойманн? — с усмешкой спросил офицер, кивнув в сторону обручального кольца.

Я удивилась, обнаружив кольцо на безымянном пальце левой руки. Больно непривычно было видеть его не на правой руке. Странные обычаи были у этих немцев… все в точности до наоборот.

— Не издевайся, Алекс! — обиженно воскликнула невеста, крепко обняв меня. — Китти, боже, как только я увидела тебя, мне сразу же полегчало на душе. Так горько и грустно было уезжать из родного дома. Неизвестно теперь, когда я приеду в родительскую усадьбу… и приеду ли вообще.

— Не глупи. Ты в любой момент можешь навещать маменьку и всех нас. Разве фрау Шульц будет против? — тут же утешила я, разглядев бледное худощавое лицо новоиспеченной супруги. — Мы с ребятами будем по тебе скучать…

— Маменька конечно же будет не против, но… — Амалия коротко оглянулась в сторону супруга, который встречал последних гостей, и тоскливо вздохнула. — Даже в свадебный день я одна… что же будет после?

— Дамы и господа! — вдруг торжественно воскликнул Кристоф Нойманн и захлопал в ладоши на всю залу, отчего беседующие гости с интересом уставились в сторону жениха. — Прошу вас занять положенные места! Торжество начинается!

Глава 16

Во всем остальном немецкие свадьбы ничем не отличались от других. Все то же застолье, бесконечные разговоры, сплетни, анекдоты, поздравления молодоженов, тосты через каждые десять минут, и конечно же танцы. Я была на десятках свадеб в нашей деревне. Но по вполне понятным причинам у нас не устраивали такие пиры, и танцы там были под баян и гармошку, вперемешку с бородатыми анекдотами и однотипными частушками. Все весело проводили время, и никто и подумать не мог о том, как он выглядит и в какой момент нужно подтянуть осанку, а в какой улыбнуться и говорить только на определенные темы.

Гостей не переставала развлекать немецкая певица — Эльза Кох. Ее тонкий, чарующий и мелодичный голос ласкал слух каждого, кому выпала честь оказаться на свадьбе штандартенфюрера Нойманна. А томный взгляд серых пронзительных глаз и утонченная фигура с пышным бюстом, как магнитом притягивали холостых офицеров к небольшой сцене.

В перерывах между фройляйн Кох публику развлекали четыре музыканта в строгих смокингах, играя на скрипке, виолончели и контрабасе внушительных размеров, включая мужчину за роялем. Никогда прежде мне не удавалось воочию наблюдать за игрой музыкантов и уж тем более слышать исполнение струнных инструментов. Но особенно мое внимание