— Еще скажи, что обиделся на это, — усмехнулась Анна. — Нам неважно, кому она доверяет и кого считает своим другом. Важно, чтобы она вела себя как надо. Все места преступлений нужно еще раз осмотреть: кинотеатр, торговый центр, офис Селиванова. Теперь мы знаем, что искать. Пусть простукивают и просвечивают стены, снова привлекут собак — способов хватает. Нам нужно понять, как он использовал те здания.

— Ну а мы что будем делать? Нам метаться между всеми этими зданиями смысла нет.

Тут он был прав: вдвоем они бы ничего не добились, а оперативники справятся и без них. Это лишь в телевизионных детективах полиция способна разве что ходить туда-сюда с бумагами за спиной у главных героев. Анна не сомневалась, что эксперты обнаружат то, что надо, ведь подсказку они уже получили.

— А мы с тобой займемся архивами, документами и прочей скучной, но крайне полезной ерундой, — пояснила она.

— Зачем? Хочешь снова посмотреть, в кого мог перевоплотиться Максим Кавелин?

— О нет, Максиму придется подождать. Возможно, он стал кем-то другим, а возможно, покоится в своей могиле, и мы все неправильно поняли. Но дело в том, что для строительства таких ловушек, как лабиринт в СПА-салоне, одного Максима было бы недостаточно. Это тебе не деревенскую хату восстановить! В лесу на тебя смотрят только белки, в Москве — все кому не лень. Однако кто-то обошел внимание толпы и получил то, что ему нужно. Нам необходимо понять, кто и как мог это сделать.

— Теперь, когда Полина мертва, он может переключить свое внимание на нас, — заметил Леон, возвращая ей планшет.

Анна бросила мимолетный взгляд на строки, пережившие сотню лет. Да, этот не остановится, он будет убивать, потому что иначе не может, другой власти он уже не признает. Зачем ему прекращать, если пока у него все прекрасно получалось?

Ну ничего, череда обысков подрежет ему крылья. Анне было любопытно: что же он, впервые лишившийся защиты неизвестности, будет делать дальше?

Они ошиблись — если не в самом начале, то в середине пути так точно. Они зациклились на том, что убийца обязательно должен быть молодым, ровесником Ильи Закревского, что он — это Максим Кавелин. Но теперь, когда стало известно, кто на самом деле стоит за этим, многое представало перед ними в совершенно ином свете.

За всеми зданиями, так или иначе связанными с этой историей, таилась долгая цепочка документов, ведущая к разным именам, но лишь одно из них повторялось всегда, раз за разом, без исключений.

Александр Гирс.

Именно его архитектурное бюро спроектировало СПА-салон, в котором погибла Полина Увашева. Фирма-подрядчик, занимавшаяся строительством, тоже принадлежала ему, хотя доказать это было непросто. Он же создал кинотеатр и торговый центр — и стал одним из совладельцев. Ему принадлежала не главная доля в этом бизнесе, поэтому его не заметили раньше. И все же его влияние было достаточно велико, чтобы использовать здание не только по прямому назначению. Там они нашли самую сложную систему тайных коридоров, комнат и наблюдательных стекол.

Когда Леон думал обо всем, что узнал от Инги, ему становилось не по себе. Знали ли девушки, примерявшие белье в элитном бутике, что с той стороны зеркала кто-то наблюдает за ними? Знали ли гости, что тайные двери есть везде, даже в туалетах? Это ведь удобно: камер нет, и человек там остается один. Знали ли веселящиеся семьи с детьми, что где-то совсем рядом, в комнате с идеальной звукоизоляцией, умоляет о помощи какой-нибудь обреченный?

Именно так погиб Сергей Увашев. Его никуда не отвозили, это оказалось не нужно. Его похитили, когда он заехал в развлекательный комплекс на обед, и заперли в камере, расположенной под рестораном. Система вентиляции была устроена так хитро и грамотно, что свежий воздух поступал в камеру только с запахами еды. Именно это и свело Увашева с ума. Через пару недель голодания, когда он уже не мог мыслить здраво, этот запах приводил его в ярость. Его никто не избивал, и все травмы, обнаруженные на трупе, были нанесены им самим. Он в исступлении бросался на стены, ранил себя, а его измотанный организм уже не мог восстановиться. Это и ускорило его кончину. Правда, пока оставалось непонятным, зачем Гирс выставил его на всеобщее обозрение, но это следствию еще предстояло выяснить.

Быстро, но не менее страшно погибла Соня Селиванова. Дожидаясь приезда Инги, она прогуливалась по торговому центру, заходила в магазины. Она волновалась, но не была напугана, ей казалось, что, раз похититель отпустил ее, все теперь будет хорошо. Однако расслабилась она рано, и в одной из примерочных, в которую она зашла, перед ней вдруг распахнулось зеркало. Соню втащили в тайный коридор так быстро, что она и крикнуть не успела. Принтер и запас пластика тоже были в торговом центре — в просторном зале под парковкой. Похоже, оборудование только-только установили, и Соня стала его первой жертвой. Но вряд ли ей предстояло быть последней!

Узнав, что банный комплекс, в котором пропал Ренат Донауров, тоже проектировал Александр Гирс, Инга распорядилась осмотреть и его. Это было смелое решение с ее стороны, потому что за комплексом стояли очень серьезные люди, уверенные, что они ни в чем не виноваты и у полиции будут проблемы. Но их ждал неприятный сюрприз, а Ингу — очередной триумф, пусть и совсем не вызывающий радости. Под сауной обнаружилась тайная комната, полностью сделанная из металла. Подъемный механизм позволял опускать туда лавку из сауны, заменяя ее на новую. Несчастный гость, только что мирно наслаждавшийся отдыхом, вдруг оказывался внутри постепенно разогревающейся печи. Гирс и здесь не упустил возможность поиздеваться над своей жертвой: звукоизоляция в комнате была особенно сложной и дорогой. В этом не было практической необходимости, но, видимо, это было частью той эстетики смерти, которой придерживался архитектор. Жертва, медленно умирающая от жара, в свои последние минуты слышала голоса людей, развлекающихся наверху. А вот эти люди ничего не слышали; тем сильнее был шок для охранников Донаурова, когда они узнали, что с ним случилось.

— Самого Донаурова нашли? — спросила Анна.

Леон снова приехал в ее дом, чтобы рассказать обо всем, что узнал от Инги. На улице лили холодные дожди, и она чувствовала себя неважно. Но он, к своему стыду, был даже рад, что из-за ее состояния у него появилась причина побыть здесь. Ему нравился этот дом, потому что это был ее дом. В таких встречах чувствовалось особое доверие и даже, по-своему, интимность, которую не могли создать беседы в кафе.

Ему приятно было видеть ее такой: в простых джинсах и мягком свободном свитере, с распущенными волосами, из которых почти вымылся тоник и уже проглядывали серебристые нити. Как ни странно, эта седина не пугала, а завораживала его, и он бы хотел объяснить Анне, что не нужно это скрывать, но пока не находил правильных слов.

— Нет, — ответил Леон. — Зато нашли доказательства, что он погиб там. Само тело уже куда-то убрали, но на металле комнаты обнаружили фрагменты его кожи.