– Деймон? – Он сразу узнал этот голос. – Говорит Заловски. Мне надо тебя увидеть. Даю тебе десять минут. Я – рядом с тобой…

– Подождите, – попросил Деймон. – Никак не проснусь.

Дверь спальни открылась, и на фоне светлого дверного проема он увидел силуэт облаченного в пижаму Вайнштейна.

– Слушай меня как следует, – продолжал Заловски. – Я, как сказал, буду ждать тебя через десять минут. На Валингтон-Мьюз. Надеюсь, тебе известно, где это?

– Да.

– Прекрасное темное местечко для серьезной беседы. Если ты себе не враг, не затевай глупостей. Считай, я тебя предупредил.

– Я понял.

Заловски повесил трубку.

– Это он, – сказал Деймон, кладя трубку на место.

– Я догадался, – ответил Вайнштейн.

– Он на Вашингтон-Мьюз, по пути из бара мы мимо этой улицы проходили. Въезд на нее с Пятой авеню, как раз перед площадью Вашингтон-сквер. С противоположной стороны есть лишь проход для пешеходов.

– Я пойду следом, – сказал Вайнштейн. – В семидесяти – восьмидесяти ярдах от тебя.

– Дай мне возможность немного с ним поговорить и узнать, чего он на самом деле хочет, – сказал Деймон, торопливо одеваясь.

– Не беспокойся. Я окажусь на месте в тот момент, когда во мне возникнет необходимость. Как ты чувствуешь себя, малыш? Нервничаешь?

– Не очень. В основном ошущаю любопытство.

– Хороший мальчик, – заключил Вайнштейн и отправился в свою комнату, чтобы одеться.

Из дома они выходили по одному. Прежде чем последовать за Деймоном, Вайнштейн почти минуту простоял в вестибюле. Когда он выскользнул на улицу, Деймон уже сворачивал за угол на Пятую авеню.

Движения на улице почти не было. Лишь время от времени проносились автомобили, а сам Деймон обогнал по пути только двух пьянчуг, которые, обнявшись, брели на заплетающихся ногах. При этом пьянчуги нестройно и хрипло горланили: «Когда катят упряжки с зарядными ящиками…», из чего Деймон заключил, что парни вместе служили в армии. Деймон быстро шагал. Голова его была совершенно ясной, а сам он оставался на удивление спокойным. Он не смотрел назад с целью проверить, следует ли за ним Вайнштейн. Подойдя к углу Вашингтон-Мьюз, Деймон замер. Крошечная улица – скорее аллея – утопала во тьме. Лишь в самом ее начале светилось единственное окно. Никакого движения на улице длиной не более ста ярдов Деймон не заметил. Он прошел до ее середины по направлению к проходу, на противоположном конце.

Рев двух пьянчуг, по мере того как они приближались к входу в Вашингтон-Мьюз, становился все громче, и Деймон опасался, что по роковому стечению обстоятельств, кто-то из весельчаков живет в одном из красивых домов, которые стоят вдоль вымощенной брусчаткой улицы. Когда он находился ярдах в двадцати от последнего дома, из неглубокой дверной ниши выступила тень, которая была чуть светлее окружающей ее тьмы.

– Отлично, – прозвучал хриплый знакомый голос. – Ты можешь остановиться.

Деймон не видел лица человека, о его внешности или росте оставалось лишь догадываться.

– Итак, дьявол вас побери, – ледяным тоном сказал Деймон, – что, в конце концов, это должно означать?

– Разве я тебя не предупреждал, чтобы ты не затевал глупостей?

Тень немного приблизилась.

– Разве я не пришел? При этом один. – Деймон подавил почти неукротимое желание оглянуться, чтобы убедиться в присутствии Вайнштейна.

– А это кто? Твои дружки?

– О ком вы?

– Об этих двух. О тех, которые поют.

– Не знаю, кто они. Просто какие-то пьяные. Я обогнал их по пути сюда.

– Думаешь, всех можешь перехитрить? Пьяные… Где ты выучился этому трюку?

Пение стало громче. Теперь голоса отражались эхом от стен домов. Деймон обернулся. Двое мужчин стояли у входа на Мьюз – два темных силуэта на фоне уличных фонарей Пятой авеню. Похоже, пьянчуги решили исполнить серенаду для обитателей улицы. Затем от стены одного из домов в начале улице отделилась тень и тут же попала в пятно света из единственного освещенного окна. Это был Вайнштейн.

– Чтоб ты сдох! – рявкнул Заловски и толкнул Деймона так, что тот едва не упал в дверную нишу.

Раздался чудовищный грохот – это выстрелил Заловски, и Деймон увидел, что Вайнштейн упал. Деймон бросился на Заловски и столкнул его чуть в сторону. Грохнул второй выстрел. Послышался крик, и один из певцов рухнул на мостовую. В тот же миг зажегся свет в окнах дома напротив того места, где боролись Деймон и Заловски. Оказалось, что Заловски обладает чудовищной силой. Он без особого труда смог освободить руку от захвата Деймона. Источник света находился за спиной Заловски, и лица своего врага Деймон рассмотреть не мог.

– Ты засранец! – задыхаясь, выдавил Заловски. – Так просто ты от меня не уйдешь.

Деймон помчался к началу улицы. Не успел он пробежать и пяти футов, как прогремел еще один выстрел. Но на сей раз впереди. Это, стоя на коленях на брусчатке, стрелял Вайнштейн. Он услышал, как вскрикнул Заловски, и тут же раздался звук удара металла о камень. Деймон остановился и бросил взгляд назад. Заловски убегал по направлению к калитке в самом конце улицы. Бежал он неуклюже, но быстро, придерживая на бегу руку. Через две секунды он проскользнул через калитку и исчез.

Деймон ринулся к тому месту, где Ванштейн уже не стоял на коленях, а лежал на спине: по камням мостовой растекалось темное пятно крови.

Откуда-то издали донесся вой полицейской сирены.

– Теперь вы можете войти, – сказал врач, – мистер Вайнштейн в сознании и спрашивает о вас. Но не больше чем на пару минут, пожалуйста.

Деймон и лейтенант Шултер сидели в маленькой комнате на том же этаже, что и отделение реанимации больницы, куда доставили Вайнштейна и сраженного вторым выстрелом Заловски пьяного певца. Певец не выражал желания с кем-либо встретиться, ибо был объявлен мертвым по прибытии.

Это был очень длинный день. Перестрелка произошла чуть позже половины четвертого утра, а сейчас шел уже восьмой час вечера. Вначале, когда Вайнштейн еще находился на операционном столе, Деймона допрашивали неизвестные ему детективы, но затем появился Шултер и взял дело в свои руки. Полиция, слава Богу, держала газетчиков за дверями больницы, но Деймон мог легко представить, как выглядят первые полосы всех изданий. До часу дня у него не было возможности позвонить Шейле, по теперь она уже находилась на пути к дому и должна была прибыть с минуты на минуту.

Шултер вел себя на удивление мягко и, не слушая возражений, послал кого-то из своих подчиненных за кофе и сандвичами для Деймона. Тем не менее он снова и снова просил Деймона описать в деталях действия всех участников перестрелки. Шултер сказал ему, что от того места, где Заловски выронил оружие, до тротуара Беверли-Плейс тянулся кровавый след. Нашелся свидетель, который видел, как в припаркованный там автомобиль вскочил какой-то человек и на большой скорости умчался. Номера машины свидетель, к сожалению, не заметил. Еще большее сожаление вызывало то обстоятельство, что Деймон не мог дать описания нападавшего. Он сообщил лишь, что тот был среднего роста, плотного телосложения и обладал недюжинной силой. Деймон добавил также, что Заловски, когда в него попала пуля, пошатнулся и едва не упал, но все же сумел устоять. Ранен он, по-видимому, в правую руку или правый бок, так как держал револьвер в правой руке и выронил оружие в тот же миг, когда его ударила пуля.