- Это те, кто ходит на ваши выступления. Посмотритевнимательно, вдруг вы кого-то вспомните.

Дверь кухни с шумом распахнулась, на пороге возник Володя.Как и опасалась Светлана, он и не подумал одеться.

- Что здесь происходит? - грозным тоном задал онвопрос. - Кто эти люди?

- Извините, мы вас разбудили, - виновато улыбнулсямилиционер, взмахнув своими длиннющими ресницами.

- Кто вам сказал, что я сплю? Я никогда не ложусь спатьодин, без Светы, - надменно заявил Околович.

Светлана поймала на себе насмешливый взгляд милиционера,щеки ее запылали. Тоже мне, родственник нашелся, спать он без нее не ложится.Володя определенно решил сыграть роль мужа или по крайней мере человека,который имеет на нее права. Боже мой, какой идиот! Неужели он не видит, чтогость пришел не один, с ним еще женщина, значит, ни о каком любовном свидании иречи быть не может. Впрочем, Светлана знала эту особенность своеговозлюбленного: единожды что-то решив, он не отступал от своего мнения, дажекогда все обстоятельства, казалось бы, кричали, вопили о том, что он не прав.Он настроился на сцену разборки с ее мнимым любовником, вошел в роль и выйдетиз нее только тогда, когда опустится занавес. Господи, стыд-то какой! Сейчасони его узнают...

- Володенька, это из милиции. - дрожащим голосомпояснила Светлана, видишь, мне принесли как бы фотографии подозрительных лиц,чтобы я посмотрела. Я сейчас посмотрю, и гости уйдут. Ты не волнуйся.

Околович кинул взгляд на разложенные на кухонном столеснимки, потом обвел глазами помещение и уставился на рыжую толстуху.

- А вы тоже из милиции? - поинтересовался он уже совсемдругим тоном.

- Да, - коротко ответила толстуха.

- Следователем работаете?

- Нет, врачом.

- А, судебный медик, - протянул Володя. - Понятно.

Он снова повернулся к Светлане и нетерпеливо спросил:

- Ну что, узнала ты кого-нибудь?

Света чувствовала, как от волнения перехватило горло. Вотсейчас, вот сейчас они его узнают, полуголого, всклокоченного, несущего полнуюоколесицу, не умеющего себя вести. Вот сейчас все начнется!

- Нет, - едва слышно пролепетала она, - я никого из нихне знаю. То есть я как бы не помню, может, я кого-то и видела в зале, но необратила внимания.

- Значит, нет? - огорченно переспросил милиционер сресницами.

- Нет, - повторила она уже тверже, мечтая только о том,чтобы они поскорее убрались из ее дома.

- Ну что ж, очень жаль. Простите за беспокойство. Еслиу нас появятся новые лица, нам придется снова встретиться.

- Да, конечно, конечно, - быстро заговорила Светлана,провожая их к двери. Сейчас она готова была согласиться на что угодно, толькобы не разыгралась сцена, которой она так боялась.

Закрыв дверь и заперев ее изнутри на ключ, она тут жеспрятала его в одной ей известное место, чтобы Володя не сбежал ночью заводкой, воспользовавшись ее крепким сном и предварительно пошарив у нее вкошельке.

- Ну что, убедился? - резко спросила она, возвращаясь вкомнату, где Околович снова занял позицию на диванчике. - Зачем было устраиватьэтот спектакль с голым торсом в трусах?

Володя насмешливо посмотрел на нее и неторопливо переменилпозу. Теперь ноги его были снова широко расставлены и вытянуты вперед.

- А она ничего, - протяжно пропел он. - Вкусненькая.

- Кто? - не поняла Светлана.

- Да эта деваха, судебный медик.

- Что?!

От изумления Светлана на несколько мгновений лишилась дараречи.

- Ты про эту рыжую толстуху говоришь? - наконецуточнила она на всякий случай.

- Ага, про нее.

Околович плотоядно улыбался, как кот перед миской с молоком.От этой его улыбки Светлану передернуло, когда-то он и на нее саму так смотрел,но тогда ей это нравилось, она чувствовала себя любимой и желанной. А теперь таже самая улыбка, адресованная другой женщине, показалась ей отвратительной.

- Да что в ней хорошего, скажи на милость? Телеса извсех мест выпирают, майка какая-то дурацкая, сиськи наружу.

- Много ты понимаешь, - фыркнул он. - В ней естьизюминка. В ней есть стиль. Достоинство.

- Сти-иль? - презрительно переспросила Светлана. -Изюминка? Да где ты их там рассмотрел? По-твоему, обтягивать майкой тело как бысто пятидесятого размера, это стиль? По-твоему, носить ярко-синее к рыжимволосам - это изюминка? Ну извини, Володя, я была лучшего мнения о твоем вкусе.

Его глаза недобро прищурились. Он подтянул ноги и весьсловно подобрался.

- Ах, мы о вкусах заговорили? Тогда давай обсудим твойсобственный вкус. Надевать черный парик и кривляться в нем под музыку - эточто, хороший вкус? Выкрасить двух парней в ярких блондинов - это тоже хорошийвкус? Они были нормальными парнями, а вы для своих выступлений делаете ихженоподобными слюнтяями, чтобы не сказать хуже.

- Но я же объясняла тебе. Володя, для чего это нужно, -терпеливо начала Светлана, которая совсем не ожидала, что безобидное, на еевзгляд, замечание о рыжеволосой спутнице милиционера с ресницами вызовет такоенеудовольствие Околовича. Ссориться не хотелось, потому что после ссоры у негонеизменно возникало желание выпить, а в конфликтной ситуации обычные ласковыеуговоры и увещевания уже не помогали. Если Света не даст денег на выпивку, онможет просто хлопнуть дверью и уехать к себе. А там уж у него точно есть, чтоналить.

- Да, ты мне объясняла, но всем твоим объяснениям грошцена, потому что они совершенно бредовые! - Он снова начал повышать голос. - Япомню очень хорошо, что ты мне говорила. Дескать, вы хотите продемонстрировать,что даже женщина-вамп может заинтересоваться робкими и юными мальчиками, что унежных и застенчивых мальчиков есть шанс обратить на себя внимание роковойстрастной красавицы. Потому что дело не в статусе, а в зове пола. Так? Яправильно излагаю?

- Правильно, Володя, мы именно этого как бы хотим, -примирительно подтвердила Света, все еще не понимая, отчего он так злится.

- Так для этого надо быть настоящими большимиартистами, а не самоделкиными, как ты и твоя банда крашеных блондинов. Тольконастоящему артисту под силу показать все это, не скатываясь в пошлость иоткровенную похабщину. А у вас получается именно похабщина, которая большепохожа на грязный солдатский анекдот. К искусству это не имеет ни малейшегоотношения.

- Но людям нравится, - осторожно возразила она. - Ониходят на наши выступления, значит, им это как бы нравится. У нашей группы дажефанаты есть, то есть те, которым мы не просто правимся, а которые нас как быобожают. А для артиста важно, чтобы публика его любила, ты ведь сам меня этомуучил. помнишь?