Но Филиппа словно заклинило. Автомобиль ему хотелось иметьдо зубовного скрежета. Вот парень, несмотря на вопли жены, насобирал денег иприобрел заветную «девяточку». Фаина прямо синела от злости, видя, как супругобхаживает машину. Если жену он держал в черном теле, то для дорогогоавтомобиля ничего не было жаль: шампуни, полироли, замшевые тряпки, самоекачественное моторное масло, фирменные чехлы и коврики, пепельницы сароматизаторами, и заправлялся Лаков только на дорогих колонках. Наивная Фаинаполагала, что, заимев машину, муж станет ездить на оптушку за продуктами, ноона жестоко ошиблась. Правда, один раз Филипп повез Фаю на рынок, но наобратном пути случилась неприятность. В плохо завязанном пакете разбились яйца,и заднее сиденье испачкалось.

Бедняга Фаина не могла вспомнить, когда ее муж впадал вбольший гнев. Он так не злился, даже когда жена, сообщив о беременности,заявила:

– Все, рожаю, возраст уже подошел.

Сначала Лаков пытался отговорить супругу, старательновдалбливая ей в голову простую мысль: им не поднять ребенка, слишком уж этодорогое удовольствие.

Но Фая уперлась:

– А когда еще рожать? На пенсии?

Увидав, что баба закусила удила, Филя наподдал дуре пару разот души, и супруга как миленькая побежала на аборт.

Но в тот день, когда на сиденье «девятки» обнаружиласьразбитая скорлупа и бело-желтые потеки, Лаков просто озверел. Перепуганная Фаяспряталась у соседки, мужики, жившие на этаже, хватали парня за руки.

– Убью, – ревел тот, – измордую, …, …, …!

Фаине даже пришлось ночевать на полу у сердобольной бабыКати из девятой комнаты, очутиться с муженьком с глазу на глаз она паническибоялась.

К утру Филя поостыл и объявил супруге:

– Теперь полгода ничего не проси, знаешь, сколько химчисткастоила?

Жена не решилась сказать мужу, что яйца покупались для него,ее с души воротит при взгляде на этот продукт, а Филипп обожал омлет. Да ипакет на заднее сиденье он клал собственноручно. Впрочем, у большинства мужейво всех неприятностях виноваты жены.

Потом Филипп заявил:

– Уезжаю на месяц.

– Куда? – удивилась Фаина.

– На заработки, – пояснил Лаков, – надо долги за машинуотдавать.

Недели через две позвонила женщина и сообщила о смертиФилиппа. Фая терялась в догадках. Супруг, оказывается, попал в больницу, да ещев инфекционное отделение. Там и скончался.

– Да уж, – вздохнула я, – знаю, как в клиниках относятся ктем, кто не платит врачам!

– Вот тут вы не правы, – возразила Фаина, – как раз наоборотвышло.

И она принялась рассказывать, с каким удивительным вниманиемотнеслись к ней в больнице.

– Женщина там главврач, такая умная, рассудительная, всеизвинялась, что спасти не сумели…

Одним словом, Фаечку приветили, как старуху Самохвалову.Напоили чаем, угостили конфетами, доставили домой на машине и оплатилипохороны.

Затем Фаина решила продавать машину, и к ней явился Семен.Вот так ненавистный автомобиль сыграл роль свахи. Теперь у женщины началасьиная жизнь. За все страдания и муки господь послал ей Сеню, доброго, ласкового,понимающего. Проклятую «девятку» они продали. Семен решил, что ничего не должнонапоминать жене о прошлой жизни. Потом добавил кой-чего, и вот на днях парапереселяется на собственную жилплощадь. Единственное, что омрачает радостьФаины, – это бесконечные заимодавцы, желающие получить назад свои кровныеденежки. Фая уже заколебалась объяснять: муж, слава богу, помер, а она в долгни у кого ничего не брала.

Я приехала домой усталая. Целый день промоталась по Москве,и все зря. Панкратовы умерли. Старуха Самохвалова и Фаина Лакова совершенно нетужили об ушедших безвременно внуке и муже. Лопнула еще одна, казавшаяся такойпривлекательной версия!

Полная грустных раздумий, я прислонилась к стене и сталаждать лифт. В нашем доме их два, но на грузовом почти постоянно висит табличка«Не работает». Разгневанные жильцы жалуются регулярно в домоуправление, но тамтолько руками разводят: кабину давно пора менять, а денег нет. Поэтому намприходится проводить много времени в ожидании маленького, пассажирского лифта.Но сегодня минуты текли и текли, а кнопка вызова не собиралась «залипать».

Тяжело вздохнув, я пошла пешком. Дом наш, хоть и выглядитсамой обычной блочной башней, построен по спецпроекту. Поэтому мусоропроводнаходится за лестничной клеткой, в специальном отсеке. Огромная, железнаятруба, куда запросто пролезает здоровенная картонная коробка, спрятана задверью. Всем жильцам такое положение вещей нравится, в доме нет запаха, а из-загигантских размеров трубы у нас крайне редко случаются засоры. Последнийпроизошел в прошлом году, когда Звягинцев из 92-й квартиры решил выброситьстарые санки. Поленившись идти во двор, парень, недолго сомневаясь, запихнул ихв мусоропровод. Кстати, саночки лихо пролетели с девятого этажа до первого,застряли они внизу, в подвале, на выходе из трубы. Пришлось Звягинцеву покупатьдворнику Василию бутылку водки.

Добравшись до нужного этажа, я поняла, почему лифт не спешилпо вызову. Сопящий от напряжения Лева пытался впихнуть в крохотную кабинуогромный палас.

– Что ты делаешь?

Мужик вздрогнул и затравленно ответил:

– Вот, не лезет никак!

– И не влезет, – приободрила я его, – виданное ли дело,коврик-то пять на шесть. Вообще, зачем ты решил наш палас утащить? Он уже неновый.

– Шутишь все, – буркнул Лева, – Капа велела во двор вынести.

– Ночью?

– Почистить приказала снегом, все растает скоро, а коврикгрязный. Помоги мне его впихнуть.

Мы принялись вдвоем вталкивать гигантский рулон в лифт, носовершенно безрезультатно. Промучившись минут пять, я предложила:

– Давай вытащим и скажем Капе, что трюк невозможен.

Обрадованный Лева кивнул. Мы положили палас на пол, открылидверь и наткнулись на Капу с пылесосом.

– Уже освежил? – удивилась она.

– Он не влезает в лифт, – сказали мы с Левой хором.

– Ну и что? – удивилась Капа.

– Назад несем.