– Может, она имя этого мужчины назвала?

– Нет, – пожала плечами Серафима Петровна.

– Попробуйте вспомнить, как он выглядел? Лицо запомнили?

– Одежда дорогая, – невпопад заявила соседка, – издаливидно, что не на рынке куплена, ботинки начищенные, брюки наглажены –обрезаться можно, а уж одеколон! Волшебный запах! Первый раз такой нюхала!

– Лицо, лицо какое?

– Обычное, рот, глаза, нос… да не разглядела как следует, онрукой прикрылся.

– Зачем? Вот странно.

– А мобильный зазвонил, он так тихонечко буркнул: «Твоюмать, покоя нет», и вынул трубку, так что лица я не разглядела. Они быстро мимопрошли, вот голос я слышала, приятный, не писклявый, нормальный бас, мненравится, когда мужик так говорит, не пищит. И одеколон хороший, и голосприятный. «Алло, – сказал, – надо чего? Ну я это, Каин, а ты кого ожидал помоей мобиле услышать? Фараона Тутанхамона?» И они пошли вниз.

Я чуть не свалилась оземь. Каин! Тот самый мужик, которыйпривозил Богдану почки, а потом требовал деньги. Тот парень, который кричал вкабинете главврача.

«Ты мне Богдашка, а я тебе Константин Георгиевич! Помнишь327 дробь четыре?»

Господи, все еще намного хуже, чем я подозревала.

Домой я явилась такой разбитой, что плюхнулась на диван нераздеваясь. Сил не было даже на то, чтобы расстегнуть джинсы. Глаза закрылись,сон упал на меня, как топор.

– Лампа, проснись, – потряс меня кто-то за плечо.

Я еле-еле разомкнула веки. В глаза ударил свет. Около диванастояла Капа.

– Что случилось? – еле ворочая языком, поинтересовалась я. –Теперь Лева съел блюдце?

– День уже, – ответила Капа, – одиннадцать на часах, а тывсе дрыхнешь, вставай, на…

И она сунула мне трубку.

– Кто это?

– Не знаю, – ответила Капа, – в третий раз трезвонит, чутьне плачет.

– Алло, – пробормотала я, зевая, – слушаю.

– Это Женя, – понесся быстрый шепот, – записывайте скорей.

С меня весь сон как ветром сдуло.

– Капа! Ручку!!! Скорей!

Капитолина развернулась и со всей силы ударилась головой остекло в двери. На пол мигом брызнули осколки, но мне было не до неловкойтетки. Не найдя карандаш, я схватила губную помаду.

– Диктуй.

– Панкратов Олег Геннадиевич, улица Скатертная, дом семнадцать,квартира девять, Самохвалов Виктор Семенович, переулок Антонова, дом шесть,квартира два, Лаков Филипп Матвеевич, Крапивинский бульвар, дом семь, квартирынет.

И она шлепнула трубку на рычаг. Я посмотрела на список. Так,надо торопиться, но сначала придется заняться Капой.

– Что с тобой?

– Да ничего, – в сердцах воскликнула Капитолина, –повернулась неловко и стекло раздолбала, уж извини!

– Ерунда, – махнула я рукой, – осколки только аккуратнособери, чтобы собаки лапы не порезали.

– Не волнуйся, – пробормотала Капа, – сейчас мокрой губкойвсе подниму…

Но я уже, не слушая ее, неслась к выходу. Кто-то изродственников этих людей убийца.

На Скатертную улицу я приехала через полчаса. Домсемнадцать, обычная пятиэтажка, мирно стоял в самом конце узенькой улочки.Девятая квартира оказалась на третьем этаже, и дверь в нее тоже выгляделаобычно, ничего особенного, коричневая, деревянная, облупленная, точь-в-точь,как соседние двери.

На мой звонок высунулась здоровенная баба с красными руками.На необъятном животе висел грязный фартук.

– В чем дело? – весьма агрессивно поинтересовалась она. –Медом торгуешь?

Я вдохнула спертый воздух, шедший из ее квартиры, иудивленно спросила:

– При чем тут мед? – Вчерась одна по подъезду ходила, –хмыкнула бабища, – липовый мед предлагала. Именно, что липовый. Я-то не дура,сразу смекнула, ну где она в марте свежий мед взяла? Так и спросила. А торгашкав ответ: «Из Средней Азии, там уже вовсю все цветет». Вон, Михалыч, купил,думал чайку попить, полакомиться…

Я почувствовала легкое головокружение. Какой Михалыч, зачеммед, но спросила:

– И что? Невкусный?

– Ах едрит-бодрит, – заявила тетка, – да никакого меда! Вбанке хрень оказалась, вроде сиропа, правда сладко, аж липко.

– Что же Михалыч не попробовал, что покупает?

– Так она на бумажке дала, вроде из этой банки…

Внезапно тетка сообразила, что мы совершенно незнакомы, испросила:

– Ты, собственно говоря, к кому?

– Скажите, здесь жил Олег Геннадиевич, вы его жена?

Баба замотала головой и задала свой вопрос:

– Вам Панкратовы зачем?

– Родственница я им, дальняя, десять лет не переписывались.Вот сейчас проездом из Владивостока, поезд только завтра. Дай, думаю, загляну,проведаю.

Баба хрюкнула:

– Облом у тебя вышел, придется на вокзале ночевать, померлиПанкратовы.

– Все?

– А чего? Их только двое и было. Олег да Елена Михайловна.Сначала он в больнице загнулся, зараза с ним какая-то приключилась, забыла, какназывается. А Елена Михайловна сына похоронила и сама следом ушла, тосковала,видать, сильно, вот господь и прибрал.

– И никого не осталось?

Тетка пожала плечами:

– Может, где и живет кто по разным городам, вроде вас, незнаю. Мы с ними соседями были, как Панкратовы померли, полгода ждали, может,объявится кто, а потом нам их две комнаты отдали, так что у нас теперьотдельная квартира.

Я медленно пошла вниз. Значит, не Панкратовы…