– Здравствуйте, Роман. Не больше пяти минут, пожалуйста, – шепнула ему директор, передавая микрофон. – Что-нибудь внушающее оптимизм.

– Могу рассказать, как первый раз попробовал сигарету на школьном стадионе, но быстро понял, какое это никчёмное занятие.

– Про курение не нужно. – Женщина приняла его сарказм совершенно серьёзно. – Лучше про то, как школа помогла вам добиться успеха.

– Действительно, помогла, – пробубнил он, вспоминая, как читал Жюля Верна на уроках физики.

– Не забудьте оставить автограф в школьном музее.

Рослая женщина с цепкой коммерческой хваткой освободила сцену. Роман поднёс микрофон к губам, устремив взор в пустоту. Из правого угла столовой на него смотрела Яна. Он её не видел, но чувствовал исходившую от неё поддержку.

– Добрый вечер, мальчишки и девчонки, – сказал он, тщательно скрывая волнение. – Возможно, кто-то из вас читал мои книги или хотя бы слышал обо мне. Не бог весть какая знаменитость, но меня обещали накормить ужином, если я соглашусь продержаться на сцене несколько минут.

Когда волна смеха улеглась, он продолжил:

– Двадцать один год назад мы навсегда покинули школу, чтобы доказать самим себе, что с нами не зря мучились долгих одиннадцать лет. Как же мы жестоко обманулись. Я бы с удовольствием обменял обязанность ежемесячно сдавать показания счётчиков на урок музыки от Ольги Семёновны. К моему глубокому сожалению, время линейно, и мы имеем в своём распоряжении всего лишь крошечный миг настоящего. Недовольные читатели пишут, что меня надо сжечь на костре из моих книг, поскольку на них изводятся остатки сибирских лесов. Благодарные читатели признаются, что нашли в моих романах ответы на важные для себя вопросы. Я ценю и тех и других, ведь, покупая книги, они оплачивают мои счета… Извините, не мог оставить эту тему без шутки. Что я хочу сказать? Простую вещь – всегда прислушивайтесь к своему внутреннему я. Именно внутренний камертон в ответе за ваше счастье. Ни сторонний шум, ни родители, и даже, о, ужас, ни начальник. Ваши ошибки будут в любом случае ждать вас, как бы вы от них ни убегали. Так почему бы не делать то, что вам действительно нравится. Не тянуть лямку, а взбираться на отвесную скалу, не испытывая страха. Страх ломает нас как щепку, обрекая на ненужные страдания. Я был таким пугливым старшеклассником. Меня спасли книги, за это я сделал их своей профессией. – Роман ходил от одного края сцены к другому, чтобы не стоять на месте как истукан. – Мужчина в центре, вы снимаете меня на телефон? Охрана! Выведите его из зала. Не вздумайте возвращать ему деньги за билет.

Когда схлынула вторая волна смеха, писатель подобрался к основной теме выступления:

– Нам выпала честь проучиться бок о бок почти всё наше детство. Не знаю, как у вас, часть моей души осталась в этой школе. Сколько раз, добившись успеха, я приезжал к её зданию, стоял у ограды, отдавая должное тому месту, с которого всё начиналось. Ну не дурак ли? Вот и нет. Это выручало меня, когда не ладилась книга или близкие люди заставляли нервничать. Каждый сходит с ума по-своему. Надеюсь, вы испытываете такой же трепет, как и я сейчас, снова сюда попав. Моя восемнадцатая книга будет о молодых музыкантах, и я вот что думаю: не написать ли следующую, девятнадцатую книгу о нашей школе. Сделать её центральным героем сюжета, как Стивен Кинг поступил в «Сиянии» с отелем «Оверлук». Призраки двоечников в пятьдесят пятой школе, каково, а? Превратим парочку зазевавшихся учителей в сгустки эктоплазмы, устроим бардак в кабинете директора, в общем, отлично проведём бессонную ночь. По-моему, идея имеет право на воплощение. Надеюсь, с меня не попросят денег за использование образа.

Директор наблюдала за кривляньями именитого ученика из-за занавеси. Пущенная в её адрес шпилька не исказила бесстрастное лицо. На такой должности маску игрока в покер приходится носить ежедневно.

Выделенные Роману пять минут подходили к концу.

– Меня попросили сказать что-то позитивное, – сообщил он залу, подёргивая мочку уха. – Не знаю, расстроитесь ли вы, но в назначенный час каждый из нас умрёт. Моментально в море, как говорится[6]. Половина увлекательного путешествия позади, не самая худшая, надо признаться. Это не повод вешать нос и по-стариковски ворчать о былых деньках. Приключений впереди будет в достатке, запасайтесь воздушной кукурузой и философским настроем. Я слышу, как в ваших сердцах бушует багровое пламя. Это ли не чудо? С таким энтузиазмом самый колючий терновник покажется невинным одуванчиком. Так давайте хорошенько сегодня повеселимся, мы это заслужили. Ведь, чёрт подери, зачем жить, если нельзя позволить себе немного доброго сумасшествия. Чур, я первый в очереди за пюре с котлетой и компотом из кураги! Ну и, конечно, читайте книги. Нет ничего лучше в стужу, чем тепло любимых и хорошая книга. Кстати, на выходе из столовой вас ждут мои книги с автографом со скидкой тридцать процентов. Попались! С юбилеем тебя, любимая школа!

Сотня человек проводила его со сцены ничем не сдерживаемыми аплодисментами.

Дневная жара спала, приятный ветер обдувал кожу в опустившихся на микрорайон сумерках. От основной части города район отделяла километровая река, через которую пролегал единственный автомобильный мост. В детстве поездка на автобусе в центр представлялась ему далёким путешествием. Да и сейчас, благодаря близости леса, ещё не вырубленного под монолитные «свечки», он вдыхал куда более сладкий воздух, чем в том районе, где жил последние восемь лет. На машине он доезжал до «места силы» за сорок минут, если не застревал в пробке. И, если с Яной завяжутся отношения, будет делать это впредь довольно часто.

После ужина в столовой они гурьбой обошли три школьных этажа, посетили спортзал, крыло для начальных классов и под конец полчаса просидели в кабинете, где протекала их жизнь с пятого по одиннадцатый классы. Обсуждали друг друга и тех, кто по каким-то причинам пропустил юбилей. Ему было до чёртиков интересно узнать подробности судеб, отпущенных в открытое плавание после получения аттестата о полном среднем образовании. Кто-то успел отсидеть в тюрьме за разбойное нападение, кто-то повесился, наглотавшись психотропных веществ. Часть людей сменила регион проживания, уехав на север или в столицу. Основная масса избрала для себя стандартную матрицу из семьи и работы. И правильно поступила. Ведь, если отбросить вредоносную мишуру потребительства, так называемый смысл жизни держался на самоотдаче в труде, а также близких людях, чьё тепло согревало в минуты ненастья.

Проведя три часа в школе, бывшие одноклассники разошлись по домам, по-дружески обнявшись на прощание. Он