В истинно африканском стиле пыльная дорога казалась бесконечной, а видимость заметно ухудшилась из-за облака пыли, которую мы поднимали.

Мы ехали уже полтора часа, когда свернули с главной дороги к нашему конечному пункту назначения. И этот отрезок пути сразу начал напоминать некую прелюдию ко всей поездке в целом. Мы покинули наши комфортные жилища, отправившись в кромешной темноте на северо-запад от Нельспрута в ожидании приключения: сегодня мы должны были поймать и перевезти 4,6-метрового самца нильского крокодила весом около 700 килограмм.

Когда очередной красивый кроваво-оранжевый африканский восход солнца начал испарять стелющийся легкий туман, в отдалении появилось одинокое беленое кирпичное строение. По мере того как мы приближались, стали заметны другие постройки фермы. Там стояло с полдюжины строений, все одинаковые по форме: одноэтажные кирпичные ангары с покрытыми листами жести крышами. Каждый объект был примерно 10 метров в ширину и 20 метров в длину. По опыту посещений других крокодильих ферм я знал, что это загоны, где содержат крокодильчиков партиями по несколько тысяч штук. Их группируют по возрасту от яйца до двухлетних крокодилов. Там еще находилось с десяток одинакового размера бетонных ям, состоящих из зоны «бассейна» и зоны «пляжа». В них содержались крокодилы от 3‑х до 5 лет группами в зависимости от размера, их было несколько сотен. Последнее строение было одним большим загоном размером с футбольное поле, с двумя стоячими водоемами, окруженными широким, покрытым травой берегом. Именно внутри этого загона держали спаривавшихся самцов и самок. Всего их было 120 особей, все взрослые, полностью выросшие, в длину примерно от 3 до 5 метров. Границей этого загона служила метровой высоты бетонная стена, увенчанная 50-сантиметровой полоской рабицы. Два больших водоема были разделены проходом для кормления, который наполовину заходил в загон. В этот проход можно было попасть через запирающиеся ворота, и он был продолжением окружающей это пространство бетонной стены, но без рабицы. Я представил себе всю эту бойню во время кормежки, когда работники кидали мясо в море щелкающих челюстей.

Одной заметной особенностью загона для взрослых крокодилов было то, что его выстроили в первую очередь для удержания крокодилов внутри, а не для того, чтобы держать людей в безопасности снаружи. Там не было ни электрической изгороди, ни двойной загородки, ни укрепленного забора, ни колючей проволоки. Отсутствовала охрана. Стояла лишь парочка наклонившихся табличек с надписью «ВНИМАНИЕ! КРОКОДИЛЫ! ЛЮБОЙ ПРОНИКШИЙ СЮДА БУДЕТ СЪЕДЕН!» Если бы какой-то глупец рискнул перелезть через ограду, ему можно было бы только пожелать удачи – таков был посыл. Здесь не было той массы предписаний и правил, касающихся здоровья и безопасности, которые можно встретить в Англии, Европе или Америке. Это Африка: естественное чувство страха и здравый смысл казались достаточной защитой.

В период с 1950-х до начала 1970-х годов представители отряда крокодиловых массово истреблялись во всем мире, в первую очередь из-за их кожи, использовавшейся для производства кожаных изделий. Это привело к тому, что многие их виды оказались на грани исчезновения, включая африканского нильского крокодила. В 1975 году была принята Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой уничтожения (СИТЕС), чтобы отрегулировать процесс торговли дикими животными. И многие страны, включая Южную Африку, внесли изменения в законодательство, чтобы защитить крокодилов и увеличить численность их мировой популяции.

Учитывая тот факт, что потребность в крокодиловой коже и мясе оставалась такой же высокой, разведение крокодилов на фермах стало способом уменьшить давление на дикую популяцию со стороны браконьеров, а также восстановить их популяции, выпуская молодых крокодильчиков в дикую природу.

И этот процесс оказался настолько успешным, что многие виды крокодилов перестали числиться в списках видов, находящихся под угрозой исчезновения. Данная инициатива продемонстрировала, как удовлетворить ненасытную человеческую потребность в животных продуктах, защищая при этом сам вид. Успех этой идеи позволяет использовать такую модель для защиты других видов, например, носорогов. Было бы приятно думать, что потребность в подобных продуктах можно сдерживать, но реальность такова, что как только человечество почувствует вкус к чему-то, ему еще долго придется отвыкать от этого. А большинство видов, нещадно истребляемых ради определенного продукта, ждать, к сожалению, не могут.

Мы выгрузились из микроавтобуса, потягиваясь и разминая мышцы, затекшие за время пути. Дерик, который ехал отдельно, стоял уже возле багажника, собирая оборудование, когда владелец фермы вышел поприветствовать нас. Пиет был высоким коренастым мужчиной лет пятидесяти с небольшим, в шортах цвета хаки, клетчатой хлопковой рубашке с короткими рукавами и камуфляжной бейсболке. Обратившись сначала к Дерику на африкаанс, он затем повернулся к нам, здороваясь в свойственной южноафриканцам теплой, радушной и дружелюбной манере. Он коротко описал свою крокодиловую ферму и причину для перемещения крокодила. Затем с благодарностью объяснил, как важно иметь команду людей, способных выполнить подобную работу. Крокодилу, о котором он говорил, было около пятидесяти лет, и на протяжении долгого времени он являлся на ферме главным производителем. Хозяин фермы хотел обновить генетический фонд, а потому собирался продать его на другую крокодиловую ферму.

Первым шагом было накинуть веревку на верхнюю челюсть животного. Тогда он инстинктивно сожмет ее челюстями и начнет тянуть на себя. Вот где должна была пригодиться наша дополнительная мужская сила, так как в этом процессе перетягивания каната 700-килограммовое доисторическое коварное существо попытается одержать над нами верх, утащив в воду. А там уже хищник не преминет воспользоваться невероятной мышечной силой своего хвоста. Нашей же целью было удерживать его на суше, чтобы обеспечить себе скромное преимущество и дать Дерику возможность усыпить его.

Процесс усыпления крокодилов до сих пор тайна, покрытая мраком, так как большинство препаратов, которые хорошо работают в отношении млекопитающих и эффективно воздействуют на других рептилий, не действуют должным образом на крокодилов.

Требуемые дозы зачастую так велики, что это делает непрактичным их применение. Время индукции минимум в пять раз дольше, чем у млекопитающих. Но потом лекарство может циркулировать в крови в течение нескольких дней, а иногда даже дольше, чем нейтрализующий препарат. А это означает, что крокодил может подвергнуться повторному усыплению на следующий день после процедуры – феномен, известный как «ренаркотизация». Так что владелец фермы, слив воду в бассейне в день процедуры, а на следующее утро набрав ее снова, рискует днем обнаружить, что его крокодилы утонули, потому что снова уснули.