Наступила кульминация, когда я подошел к киоску, стоявшему позади магазина. К этому времени кошка была уже взвинчена и напугана и не собиралась даваться мне в руки без боя. Я попытался подлезть под здание, чтобы извлечь ее оттуда, уворачиваясь при этом от ее шипений и ударов лапой. Но потерпел сокрушительную неудачу. Я сделал вывод, что ловушка будет нашей единственной надеждой. Когда мы ее поймаем, то сможем осмотреть и вылечить ее больную лапу, а потом, будем надеяться, она, наконец, воссоединится со своим хозяином.

Потом была миссис Джонс, которая позвонила в 2 часа ночи, чтобы сообщить, что у ее собаки чесотка. Дерматологи с удовольствием признаются, что одна из причин, почему они выбрали эту специальность, в том, что проблемы с кожей редко требуют срочного лечения. Так что вы поймете отсутствие у меня особой радости, когда нарушили мой драгоценный сон просьбой осмотреть собаку на наличие у нее блох. Несмотря на мои тактичные сонные попытки убедить хозяйку, что это может подождать до утра, она твердо настаивала на том, чтобы я приехал к ее Бесси, маленькому вестхайлендскому белому терьеру лично. И я покорно вытянул себя из кровати холодной ноябрьской ночью, чтобы провести самый дорогой в мире курс лечения от блох. А потом в 6 часов утра я получил один из самых странных звонков за всю мою карьеру.

– Привет, это ветеринар? – произнес голос на другом конце линии, пока я нащупывал прикроватную лампу.

– Да, это Джон, дежурный ветеринар, чем могу помочь? – произнес я, пытаясь скрыть сонливость.

– А, хорошо, спасибо… Ну, сэр, у меня тут рыба-собака, понимаете, она все время плавает поверху резервуара… ну, всплыв, но не как нормальная рыба. Он на боку, и я не знаю, что с ним. Но с ним явно что-то не так.

– Простите, вы сказали, что ваша рыба-собака чувствует себя нехорошо? – спросил я.

– Да, моя рыба-собака. Ему и вправду очень плохо. Думаю, он умирает. Не могли бы вы взглянуть на него?

Поверьте, пытаться звучать убедительно, логично и профессионально, давая при этом разумный и мудрый совет, в шесть утра, когда тебя только что выдернули из глубокого сна, это тяжело во всех смыслах. Но когда предмет разговора касается одного из 8,7 миллиона видов, не относящихся к нашей ветеринарной практике, я совершенно пал духом.

– Вы хотите, чтобы к вам пришли, или принесете его к нам в клинику? – спросил я.

– М-м… он в 6-футовом резервуаре, так что лучше, если бы вы пришли к нам, – ответил он, явно удивляясь глупости моего вопроса.

– А, да, конечно, – ответил я, смущенно. – И где вы находитесь?

– Дома, – сказал он.

Так дело не пойдет.

– Простите, я имел в виду, где вы живете?

– О, понимаю. Вест Бром, рядом с футбольным полем. Назвать почтовый индекс?

– Было бы неплохо, спасибо, – сказал я, записывая адрес. – Итак, вы нашли его в таком состоянии сегодня?

– Да, с ним все было нормально. Я имею в виду, он всплывает, когда его что-то пугает, но это обычное дело. Но в последнее время он делал это гораздо чаще. Я не уверен, что теперь он контролирует данный процесс, как раньше – либо так, либо он становится немного прыгуч в своем преклонном возрасте. Он у меня уже шесть лет, так что уже начинает стареть. Но у него особенный характер. Я буду опечален, если он погибнет. И я должен сделать все возможное, чтобы помочь ему, не правда ли? Я как обычно пошел кормить их, когда проснулся, и он лежал там, всплыв, на боку, такое печальное зрелище.

– Сочувствую. Так у вас, получается, их несколько?

– О, да, обожаю их, такие забавные… В любом случае вы должны приехать и взглянуть на него, или как? Я имею в виду, вряд ли можно сделать что-то еще. Мне тяжело смотреть на его мучения, понимаете?

– Я буду у вас примерно через полчаса.

Я прилег на кровать, обдумывая этот звонок. Неужели я действительно отправлюсь осматривать рыбу-собаку куда-то рядом со стадионом «Вест Бромвич Альбион»? Сама мысль об этом звучала абсурдно. Но мой клиент был искренне обеспокоен, и я вытащил себя из постели, оделся и поехал.

К сожалению, рыбы-собаки действительно были вне ветеринарной компетенции. И я с помощью бутылочки усыпляющего раствора гуманным образом уменьшил мировую популяцию рыб-собак на одну особь.

Направившись затем прямиком в клинику, я был на работе уже в районе 8.30, чувствуя себя вполне проснувшимся и бодрым, несмотря на разбитый сон. Хотя и понимал, что впереди у меня целый день консультаций, что очень быстро устану. Придется подкрепляться кофе и чаем.

Первые два часа работы прошли без особых проблем: обычная рутина с парой пациентов, которым требовались дальнейшие исследования, анализ крови, капельницы и прочее. Но я уже начал просить пощады, поэтому с удовольствием выпил чашку чая, которую мне принесла Люси в паузе в одиннадцать часов. Воспользовавшись краткой передышкой, чтобы насладиться процессом, я пробежал глазами оставшихся у меня на утро пациентов. Окошечко, образовавшееся на 11.50, было теперь занято нашим клиентом Ричем из местного зоопарка. Он должен был принести одиннадцатимесячного детеныша серого кенгуру по кличке Кевин, у которого были сильные выделения из носа и слезились глаза. Кенгуру с простудой: последние двадцать четыре часа становились одними из самых странных в моей практике.

Когда подошло время визита Кевина, я уже с трудом заставлял себя работать. После долгой ночи дежурства, практически без сна и без еды, уставший после целой череды утренних посещений, я прекрасно понимал, что далеко не в лучшей форме. Пригласили Рича зайти ко мне в кабинет. Он зашел с молодым ассистентом, вдвоем они держали тяжелую большую переноску с животным, которая едва протиснулась в дверь кабинета.

Ричу было под тридцать лет, ростом около 180 сантиметров, среднего телосложения, с длинными светлыми дредами, которые он прихватывал в хвост, и множественным пирсингом на лице. На нем были черные рабочие штаны и зеленая футболка поло с логотипом зоопарка. Он был старшим смотрителем. Я контактировал с ним раньше несколько раз и проникся к нему огромным уважением.

Он обладал глубокими знаниями обо всех обитателях зоопарка, всегда знал возраст любого животного, а также его историю болезни. Ему доставляло огромное удовольствие заниматься исследованиями и знакомиться со всеми последними идеями и теориями относительно питания животных, их витаминизации, усовершенствования среды обитания. Но особую симпатию он испытывал к приматам. Он частенько приходил с маленькой мартышкой или тамарином на плече.

– Доброе утро, Джон, – приветствовал он меня радостно. – Выглядишь ужасно. Не спал допоздна?

– Не спрашивай. Дежурил прошлой ночью – ночка выдалась длинной. Но я рад тебя видеть, Рич. Как поживаешь?