Как она могла объяснить это Баб-Ягуну, когда исама толком не представляла, зачем ей смычок? Да только Медузия явно была не изтех, кто дает необдуманные советы.

Через некоторое время появилась ВеркаПопугаева. Она с любопытством вертела головой, терла рукой нос, что было у неепризнаком крайнего беспокойства, и все время повторяла:

– А вам точно известно, что Клопп влюбленв Зубодериху? Точно?

– Не точно. Мы только знаем про письма.Вполне возможно, что он влюблен в тебя. И письма тоже к тебе, –многозначительно сказал Баб-Ягун.

– Ой! Он же такой страшный! Истарый! – Верка зарделась, как бутон, и глупо захихикала. Зато письма ейзахотелось заполучить с утроенной силой.

По дороге в старую часть Тибидохса Попугаевавсе время спотыкалась, наступала всем на ноги и задавала дурацкие вопросы.

– Ой, мы куда идем?..

– В старую часть Тибидохса, –терпеливо отвечал Ягун.

– Ой, а почему ночью?

– Потому что туда ходят именно ночью.

– Ой, как темно!..

– Ночью всегда темно.

Верка кивала как китайский болванчик.

– Я понимаю. Я же не дура! –возмущенно заявляла она и тотчас начинала по новой: – Ой, а как вы узнали, чтоКлопп прячет там письма?

Вскоре Попугаева так всем надоела, что Танезахотелось превратить ее в мартышку. И не только Тане. Баб-Ягун и Ванька явноиспытывали то же самое желание. Вот, правда, раньше третьего класса подобныезаклинания не изучались.

Недалеко от караульного помещения, где спалисменившиеся с дежурства циклопы, Верка на мгновение застыла и вдруг заорала,показывая на выплывающую из стены белую тень:

– АЙ! ПРИВИДЕНИЕ!

От ее вопля белая тень втянулась в стену. Вкараулке послышался топот. Кто-то из циклопов явно бежал к дверям, чтобывыяснить, кто кричал.

– Ай, циклопы! Это все из-за вас! Ясдаюсь! – снова закричала Верка Попугаева. Она была уже в полной панике.

Баб-Ягун и Ванька бестолково заметались попрямому и длинному коридору, не зная, где им укрыться. Уж очень неудачным быломесто!

Неожиданно Таня ощутила, как в руках у неечто-то шевельнулось. Смычок изогнулся, удлинился, и его конец указал намалозаметную нишу в стене. Точнее, это была даже не ниша, а узкая страннойформы щель, верхний край которой едва доставал девочке до пояса. Громаднымциклопам это отверстие вообще должно было казаться крысиной норой.

– Туда! – прошептала Таня, накорточках забираясь внутрь.

За ней, зажимая голосящей Верке рот,протиснулись Баб-Ягун и Ванька. Они успели как раз вовремя. Здоровенный циклопуже озадаченно крутил башкой, просунув ее в двери. Никого не обнаружив, онхотел уже уйти, как вдруг довольно осклабился и поднял что-то с пола. Послечего спокойно повернулся и исчез в караулке.

– Что он взял? – спросил Ванька.

– Мой кроссовок! Опять шнуркиразвязались. Завтра циклоп отдаст его Поклепу, а тот в два счета узнает, чейэто! – уныло сообщил Баб-Ягун, разглядывая свою разутую ногу.

– Чего ты вопила? Ты что, привиденийникогда не видела? – набросился на Попугаеву Ванька.

– Я их боюсь! Они такие влажные! Такиепротивные! Такие скользкие! – запричитала Попугаева.

– Сама ты скользкая и противная! А нупошли вон из моего склепа! Вон, кому говорю! – оскорбленно проскрипелкто-то.

Из узкого лаза, грозя костлявым пальцем,выглядывало бледное длинноносое привидение в напудренном парике.

– Мама! – простонала Попугаева и,закатив глазки, лишилась чувств.

Дальше Ваньке Валялкину и Ягуну пришлосьтащить ее на себе. Хорошо еще, что длинноносый призрак, оказавшийся забытым вшкафу любовником одной графини, согласился показать им короткую дорогу в старуючасть Тибидохса.

Ориентироваться ночью было непросто. Изизвилистых ходов наползал мрак, а магические светильники были далеко неповсюду. Пока они шли, Таня внимательно наблюдала за своим смычком. Продолжаяизгибаться, он показывал дорогу, точно стрелка компаса, причем частоопределялся в запутанных коридорах намного раньше самого привидения.

Проводив их до мастерской магическихпредметов, призрак галантно откланялся и растаял. Верка Попугаева слезла соспины Баб-Ягуна. Как выяснилось, она уже давно очнулась, но не подавала виду:ее не так часто носили на руках, чтобы стоило отказываться от удовольствия.

– Клопп нашел хорошее место длятайника! – сказала она Тане и стала деловито осматривать статую рыбы.

Таня пораженно смотрела на Верку и едваузнавала ее. Попугаева преобразилась. Ее искривленный носик, словнопринюхиваясь, втягивал воздух, глаза буквально пронизывали камень, а тонкиепальцы деловито простукивали рыбу со всех сторон. Верка даже сунула руку втекущую изо рта рыбы струю и хорошенько пошарила внутри.

– Странно… Я не вижу никакого механизма!Может, Клопп отодвигает ее магией? – произнесла наконец Верка.

– А ты рыбу-то насквозь видишь? –разочарованно спросил Баб-Ягун.

– Она для меня просто какпрозрачная! – с гордостью сказала Верка. – Да только там ничегоинтересного. Никаких писем. Лишь колодец какой-то с водой прямо под рыбой.Может, письма в дыру упали?

До Тани не сразу дошел смысл сказанного. Акогда дошел, она схватила Попугаеву за плечо.

– Что? Там вода? Ты уверена?

Верка ойкнула.

– Спятила так сжимать? У меня же синякбудет! Ну вода, вода… По-твоему, откуда она берется, чтобы у рыбы изо рта течь?

Попугаева отошла от рыбины, повернулась и…внезапно челюсть у нее отвисла.

– Что там такое? Вон там?! – сбеспокойством спросила она.

– Где там?

– Да там же, говорят тебе… Колбыкакие-то, инструменты и еще что-то… Откуда они тут?

Проследив направление Веркиного взгляда, Таняпоняла, что та разглядывает сплошную стену. Точнее, это для нее тут была стена.Для Попугаевой же кладки словно и вовсе не существовало.

– Ну и дела! Все эти вещи прямо каквмурованы в стену! – продолжала удивляться Верка.

Первым сообразив, в чем тут дело, Баб-Ягункинулся к низенькой дверце.

– Это же мастерская магических предметов!Помогите мне кто-нибудь ее открыть! – крикнул он.